Крокодил на дворе
Шрифт:
Геня скидывает халат и остается в трусиках и лифчике. Кресс жестом велит ей снять лифчик. Геня оглядывается на Елену Ивановну, та только руками разводит. Доктор отыскивает в портфеле стетоскоп и не очень ловко начинает слушать Геню.
Кресс. Дышите. А теперь не дышите. Снова дышите. А вот здесь не дышите.
Геня. Ой, щекотно!
Кресс. Забудьте о щекотке.
Геня. Я ваши руки как бы знаю.
Кресс. Помолчи, мое солнышко.
Геня. Я устала дышать.
Елена Ивановна. А ты отдохни. Доктор, ну пожалейте Генечку. Ей трудно, пускай отдохнет.
Кресс. Пускай отдохнет. А теперь дай-ка я твою головку осмотрю.
Елена Ивановна. Не надо! Там все в порядке.
Кресс. Открой рот и скажи «А»!
Геня. Аааа.
Кресс. Еще раз.
Елена Ивановна. Что у нас?
Кресс. Пока сказать не могу.
Он берет руками голову Гени и начинает прощупывать кожу за ушами девушки.
А ну-ка, что у нас за ушками? Вдохните! И подышите ушками.
Елена Ивановна. Она совершенно нормальная.
Кресс. Мамаша, попрошу не притворяться. У вашей девочки совершенно нормальные жабры. Скажите на милость, откуда у русского ребенка могут получиться жабры?
Елена Ивановна. Ума не приложу. Но знаю, что у Гени бронхит, и вы должны дать лекарство от бронхита.
Кресс. От бронхита, говорите? Ха-ха-ха.
Елена Ивановна. И не надо над нами издеваться. Mы простые люди, и если что не так, то лучше объясните, чем издеваться.
Геня. Мне за ушами как бы щекотно.
Кресс. Еще бы, воздух сушит. А вы в ванночке любите лежать?
Геня. Кто не любит!
Кресс. Любите?
Геня. А где еще лежать?
Кресс. На кровати.
Геня. В ванне лучше.
Елена Ивановна. Генечка у нас и на кровати спит, вы не думайте.
Кресс. А что же я думаю?
Елена Ивановна. Бог вас знает.
Кресс. Кто отец ребенка?
Геня. Она – моя бабушка.
Кресс. Гражданка Мухина, покажите мне свои уши.
Елена Ивановна. Еще чего не хватало. Я совершенно нормальная женщина.
Кресс. Значит, ваша Геня ненормальная?
Елена Ивановна. Вот уж этого я не говорила.
Кресс ощупывает голову Елены Ивановны. Та вырывается. Кресс удовлетворен.
Кресс. Так кто же отец ребенка?
Елена Ивановна. Не помню.
Кресс. Вот ответ, достойный советской женщины. А вы, Геня, раздевайтесь дальше.
Геня. Совсем?
Кресс. Ладно, оставьте трусики… пока.
Елена Ивановна. Может быть, не стоит…
Геня. Ничего, пускай смотрит.
Кресс(негромко). Я готов смотреть всегда. Согните ножку в колене.
Геня садится перед ним и протягивает ногу, кладя пятку на колено доктору.
Вот именно этого я ожидал. Чем выводите чешую с ног?
Геня. Пятновыводителем «Триумф», вы знаете его? Показать?
Кресс. Это же опасно! Можно такую экзему заработать!
Геня. А вы что посоветуете?
Кресс. Я посоветую прежде всего не идти против природы! Природа наградила вас чешуей на ногах и берегите ее! Чешуя, девушка, дается человеку однажды.
Геня. Но я ведь не человек!
Кресс. Чепуха. Вы относитесь к человеческому племени, хоть и редкой его разновидности. Мы с вами можем дать потомство.
Геня. Мы с вами?
Кресс. Я в переносном смысле.
Геня. Вы думаете, не надо было чешую сводить?
Кресс. Я в этом убежден.
Их разговор постепенно приобретает интимный характер, как будто Елены Ивановны в комнате нет. Той становится неприятно, и она вмешивается.
Елена Ивановна. Геня шутит. Какая еще может быть чешуя на ногах!
Кресс отрывает от икры девушки нечто маленькое, как блестка, и показывает Елене Ивановне.
Кресс. И как это называется?
Геня. Мне холодно.
Кресс. Гражданка, ваша внучка, без всяких сомнений, русалка.
Геня. И что в этом плохого?
Кресс. Ничего плохого. И среди русалок встречаются приличные люди. У меня долгое время были подозрения, что моя собственная жена русалка, но в последние годы я вынужден был отказаться от своих подозрений.