Крокодильчик в перьях
Шрифт:
– С-с-студентка Дон Энго?
– так и не выйдя из полуформы, прошептал я, чувствуя, как на запястье буквально трясется ее браслет.
– Сестра!
– Цыпленок!
– Пуховый комок!
– Глаза василиску закройте кто-нибудь!
– заорали на грани восприятия разные голоса.
Глаза я сам закрыл. Рукой. Потому что эта тонкая струйка крови на мраморе пробудила в моем магическом облике что-то совершенно неведомое мне прежде. В груди пылало, перед внутренним взором колыхалась красная пелена, сила яростно ревела и звала взлететь в небо, чтобы лично разобраться с гадиной, напавшей на беззащитное существо. Мое!
– Дура, дура, дура, - бормотал кто-то над самым ухом. Я с трудом узнал голос Тайгри.
– Надо было в толпу и прятаться. За братьев! За грифона, его даже шкафом, запущенным с двенадцатого этажа, не убьешь… Зачем она в сторону побежала?! Нарочно, что ли?
– Нарочно, - сдавленно подтвердил кто-то из крокодилов. Из-за шума в ушах я не смог определить, кто именно, да и какая разница?
– Она всегда так делает… Если опасность настоящая — уводит ее за собой от гнезда. Это единственный способ как-то спасти кладку.
– Где тут кладка?!
– раздраженно зашипел манул.
– А?!
– Мы все — ее кладка, - со вздохом ответил Тимсаху.
– Она так считает.
– И вы позволяете?! Она ж младше вас, тут не спишешь на инстинкты!
– Нет, конечно, только кто бы нас спрашивал. Да и вас тоже.
– А мы при чем?!
– Вы теперь тоже ее кладка. Она и от вас опасность уводила.
– Хватит чушь нести!
– зло рявкнул где-то рядом грифон.
– Помогите мне разбить эту дрянь и бегом ее к лекарям! Ну, чего встали?!
Я уже отдышался и не мог не признать правоту Кармы. Несмотря на только что перевернувшийся с ног на голову мир, в котором комочек пуха защищает взрослых сильных магов вместо того, чтобы прятаться у них под крылом, соображать я уже мог. И без разговоров распихал всех в стороны от Адэрин. Все равно они сами не смогут разбить камень, созданный взглядом василиска.
– Уф, дышит. Вроде даже ровно, - поднырнул мне под локоть Тайгри.
– Ты, значит, неси в лазарет. А я, так уж и быть, пойду отчитаюсь. Надо первыми все преподам рассказать, чтобы потом слухи все не исказили до неузнаваемости.
Я кивнул и поднял девушку на руки, начисто проигнорировав, что ее уже пытались забрать и крокодилы, и грифон. Гниль им под ноги, это мое. Сам отнесу. Сам поговорю с лекарями, чтобы сделали все возможное и невозможное. Сам оторву ей голову, когда придет в себя! Потому что нечего защищать тех, у кого башка и так железная! Все должно быть наоборот!
Пока я нес ее через академию и свои мысли, вокруг собиралась толпа. Взбудораженные студенты что-то спрашивали, сами себе отвечали, дергали всех Дон Энго по очереди, висли на Карме. До этого мне не было дела. Но когда навстречу начали попадаться преподаватели, все усложнилось.
– В сквере статуя. Разбитая. Это и был нападавший, - буркнул я на очередной вопрос, заходя наконец в лазарет.
Пока транспортировал курицу, проверил ее здоровье всеми доступными способами. От запаха до магии. Но казалось, комок пуха просто спал.
Жаль, только казалось. Потому что лица у лекарей очень быстро стали слишком испуганными и встревоженными.
Адэрин Дон Энго
Вокруг был огонь. Он пылал и грел, но не обжигал. Только дышать было трудно, словно кто-то сел на грудь и придавил ребра.
– Просыпайся, птенец!
– Один из лепестков огня требовательно потянулся к моему лицу, изогнулся, как хобот неизвестного слона, и дернул за волосы.
– Просыпайся! Тебя ждут дома!
– Что за дятел будит меня во время похмелья?
– прошептала я, выдыхая жар из легких.
Голова болела нещадно, а тут еще кто-то дергал.
– Нет у тебя никакого похмелья, птенец!
– возмутился огонь, перевернул меня лепестками и шлепнул пониже спины.
– Почему ты такая глупая?!
– Потому что маленькая!
– Отбрыкиваться от наглого костра оказалось трудно, но я старалась.
– Прекрати лапать меня за зад, извращенец!
– Ты больше не маленькая, больше не нужно страдать от шарма. Пора вырасти из цыпленка в гордую и величественную…
– Да иди ты в пень!
– Я наконец вспомнила, как оказалась в пламени.
– Ты вообще глюк в бреду! Меня ударило по голове камнем. От проломленной башки еще не то привидится, конечно, но не хватало, чтобы глюки меня учили, как скорлупу ломать.
– Я твой наставник! Естественно, я буду тебя учить! Ты теперь взрослая и обязана слушать зов предков!
– Ничего я не обязана.
– Сама не знаю, почему упрямство взметнулось навстречу поучениям, как рой сердитых пчел.
– Ты не наставник, ты дятел! Ты угрожал моему гнезду!
Ляпнула и сама глаза выпучила — это я о чем? А… ага… это я подумала, что камнем по башке мне прилетело не просто так, а от костра. Он натравил ту гадость, которая хотела съесть моих братьев и Карму. А я сделала вид, что я раненая курица, и побежала… ладно-ладно. Не делала вид. Я такие порывы вообще не контролирую. Оно само. Отвлечь опасность на себя и убежать как можно дальше от птенцов — инстинкт.
– Ты должна была вознестись! Вспыхнуть! Пробудиться! А не ловить лбом камни! Я уже год пытаюсь вытащить тебя из скорлупы! Но ты оттуда никак не выколупываешься! Дурной цыпленок!
– Знаешь что, иди ты… сам вспыхивай. А я домой!
– И я целенаправленно принялась вылезать из кострища.
Оно было большое, оно было везде. Ловило меня языками пламени за руки и за ноги, но не грубо, а ласково-пушисто, словно котенок. Только это ничуть не влияло на мою злость и решимость. Наверное, надоело, что в теле маленькой курочки я без конца кому-то подчиняюсь, кого-то слушаю, хитрю и уступаю. Пусть хоть с глюками, но не буду соглашаться!
До края костра я не добралась, огонь вздохнул и с тихим ворчанием закружил искрами, втянув меня в центр сверкающего водоворота. И выплюнул. Выплюнул прямо на кровать.