Крокодилий сторож
Шрифт:
К пустоте в холодильнике она не привыкла. Невозможность заполнить его брезаолой и экологичными овощами приводила ее в состояние подавленности. Всякий раз она приносила из супермаркета губки для мытья посуды и овсяные хлопья. Она как будто еще не нашла своего места в мире. Хотя периодически она попадала в обнадеживающие ситуации – к примеру, когда в прачечной, суша белье, оказывалась среди таких же молодых людей, улыбалась поверх дозатора с порошком и с готовностью пересаживалась, чтобы освободить кому-нибудь место за складным столиком. Тогда она бывала не одинока.
Глава 2
Йеппе смотрел на узкую ручку, которую сжимал кончиками пальцев. Эстер ди Лауренти облачилась в банный халат и сварила кофе, теперь они сидели в мягких креслах и ждали, пока она соберется с мыслями. Гостиная изобиловала цветами, безделушками и всяким хламом, Йеппе чувствовал себя неуютно в этом женском бардаке. Стены от пола до потолка были скрыты за стеллажами с книгами всех сортов. Тома с выгоревшими кожаными корешками, книги в мягких обложках, красочные брошюры о еде и растениях. Деревянные фигурки и пыльные безделушки со всех концов мира заполняли пространство на полках и стенах, на каждой горизонтальной поверхности лежали кипы мелко исписанных рукописей с красными подчеркиваниями.
Внизу перед выкрашенным охрой фасадом уже собирались первые журналисты. Представители прессы не удовлетворились прослушиванием полицейского радио, а предпочли своими ушами внимать неумолкающим сиренам и самостоятельно контролировать обновление информации в социальных медиа. Стоило появиться какому-нибудь сообщению о присутствии где-либо полиции, и журналисты прибывали на место какими-то минутами позже первых машин скорой помощи. И вот уже с утра пораньше новостники вещают прямо в камеры, мечущимися между их лицами и толпой криминалистов в белом.
– Я являюсь собственником дома и сдаю второй и третий этажи. Грегерс живет подо мной уже двадцать лет, с тех пор как развелся. Помещение на первом этаже обновляется раз в несколько лет, сейчас там кафе-бар. Его открыли двое молодых людей…
Речь Эстер ди Лауренти лилась неспешным потоком, но ее беспокойный взгляд выдавал человека в состоянии шока. Спину Йеппе пронзил спазм боли, и он уперся ступнями в пол, чтобы боль утихла и он снова смог сосредоточиться на рассказе.
– Каролина живет на втором этаже полтора года. В прежние времена я была знакома по копенгагенскому университету с ее родителями, потом они переехали западнее. У нас с ними был своего рода творческий клуб. Сначала с ней жил парень, но зимой и он свалил. А весной его место заняла Юлия.
Четкая дикция Эстер ди Лауренти контрастировала с грубыми словечками, регулярно проскакивавшими в изящных фразах. Сценическая речь – но скорее в духе Сисе Бабетты, чем Гиты Нёрбю.
– Они давние подруги, знают друг друга со школы. Прекрасные квартирантки, – продолжала Эстер, вдруг остановив взгляд на вазочке из рифленого фарфора. – Кто? Неужели это ее убили?
– Еще не произведено окончательное опознание. – Йеппе пытался говорить утешительным тоном. – Я прекрасно понимаю, что вам тяжело, но еще рано говорить что-либо о причине смерти.
В
– В вашем доме в последнее время происходило что-нибудь необычное? Что угодно. Незнакомые люди, посещавшие девушек, беспорядки вблизи здания, ругань? – спросил Йеппе.
– Подумать только, эти фразы звучат на самом деле! – Эстер по-прежнему сидела, повернувшись лицом к вазе. – Я словно попала в какое-то кино!
Милый мопсик устал от внимания Анетте и мелкими шажками перебрался в свою корзинку.
– Мы ведь тут не лезем друг другу за пазуху, – объяснила наконец Эстер свою реакцию. – Юлия и Каролина – молодые девушки, живущие насыщенной жизнью, с парнями или без парней, почем мне знать. У них часто громко играет музыка, и ночные тусовки случаются, но у меня самой то и дело такое бывает. Бедняга Грегерс, как он только нас выносит. Хорошо, что он туговат на ухо.
Эстер потеряла ход мысли. Йеппе терпеливо выжидал, взглядом попросив Анетте прекратить постукивать по дверному косяку.
– У Каролины новый парень, Даниэль. Симпатичный юноша, тоже родом откуда-то из Гернинга. Но я уже давно его не видела. Юлия, судя по всему, одинока. – Она произнесла это слово, словно оно было шероховатым и вызывало какие-то непривычные ощущения во рту.
Йеппе зафиксировал ее слова в своем блокнотике, и в гостиной вновь воцарилось молчание. Потрескивала собачья корзинка, Эстер расправляла на коленях складки халата. С улицы послышался звук автосигнализации.
Ожидание стало Анетте в тягость, и она громко вздохнула, стоя в дверях. Дипломатичность никак не входила в список ее достоинств, и когда им с Йеппе доводилось работать вместе, свидетельские показания обычно брал он.
За восемь лет совместной работы они притерлись друг к другу и часто оказывались в одной команде, когда руководители формировали группы, расследующие текущие дела. Этот день не стал исключением. Когда комиссар полиции ранним утром прибыла на место преступления, она тут же вызвала, помимо главного следователя, судмедэксперта, представителя Центра криминалистической экспертизы и следователей полиции Кернера и Вернер. Очевидно, вдвоем они могли обнаружить что-то такое, на что никто, кроме них, не обратил бы внимания. Само созвучие их фамилий бесконечно раздражало Кернера, когда он представлялся свидетелям и родственникам.
Он считал, что в ней есть что-то от бульдозера, она называла его впечатлительным лицемером. В хорошие дни они единодушно пилили друг друга, как давние супруги, в плохие дни он был готов просто-напросто столкнуть ее в Эресунн.
Этот день был из плохих.
– Каролина, кажется, на этой неделе собиралась в поход на байдарках, – продолжала Эстер. – Думаю, она еще не вернулась. Юлию в последний раз я видела позавчера, она заходила ко мне одолжить предохранитель. Выглядела как обычно – улыбчивая, радостная. Да нет, не может быть, чтобы мы действительно вели этот разговор!