Кромешная ночь
Шрифт:
Голова моя привалилась к оконному стеклу, я заснул.
Проснулся через несколько часов.
Проехал, на хрен, до конечной станции, и меня трясет за плечо проводник.
Чудом удержался, чтобы не залепить придурочному обалдую в глаз. Оплатил лишний проезд плюс билет обратно до Пиердейла. День только начинал клониться к вечеру. Возвратиться вперед нее, пожалуй, успею.
Сходил в сортир, умылся. Вернувшись на место, глянул на стрелки часов и охренел: какого рожна стоим?
Смотрю, мистер Обалди-Обалда — проводник, который должен был, забрав плацкартный талон, высадить меня в Пиердейле, — и сам и все его дружбаны из поездной бригады теплой компанией слоняются по перрону. Ни капли никуда не торопясь. Балбесничают и задирают друг друга, при этом ржут, как небольшой табунок мулов.
Ага, куда-то двинулись. Куда? А в ресторан!
Торчат там и торчат; чем занимаются — загадка, во всяком случае, так долго жрать точно нельзя. Кажется, два часа проваландались, не меньше.
В конце концов, когда я уж готов был брать приступом паровоз и отъезжать самочинно, они там все свои загадочные дела закончили и вывалились обратно на платформу. Ну, хорошо, ладно, вышли на вольный воздух. Сдвиг наметился. Но по вагонам не разбегаются, в тамбуры свои не лезут.
Встали у вокзала в кружок, треплются, ковыряют в зубах.
Как я их только не ругал про себя, какими словами не костерил, все маты, какие знал, на них сложил. Это ж они меня, меня, болезного, пытаются уделать!
Наконец их кружок распался, пошли по вагонам.
Когда поезд пришел в Пиердейл, стемнело. И как раз, смотрю, набирает ход встречный из Нью-Йорка. Я выглянул за дверь вокзальчика, вижу, стоит такси, единственное на всю площадь.
Водитель распахнул дверцу, сажусь. И тут… Хотя, наверное, вы догадались. Уж такой я был весь из себя предусмотрительный, такой осторожный, а она тут как тут — здрасте, пожалуйста, сидит, голубушка, и, стало быть, домой мы едем вместе!
Она бросила на меня ошалелый, испуганный взгляд.
Я говорю:
— Ой! Привет! Миссис Уинрой! Вы что, приехамши из Нью-Йорка?
— Д-да. — Она деревянно качнула головой. — А вы… вы тоже?
Я рассмеялся. Смехом таким же пустым и гулким, как балда обалдуя.
— Ну, не совсем. Из Нью-Йорка я выехал утром, но в поезде уснул. И меня завезли на конечную станцию. Так что вот, теперь возвращаюсь.
— А, — сказала она. Просто «а». Но как сказала! Это было нечто — покрепче всяких соленых словечек.
— Я был дико измотан, — объяснил я. — Приятель, у которого я останавливался в Нью-Йорке, всю ночь храпел, я глаз не сомкнул.
Она резко повернула голову, ожгла взглядом. Потом закусила губу, и я услышал что-то такое среднее между
Приехали к дому. Она вошла, а я расплатился с водителем и пошел через улицу в бар.
Выпил два двойных. Затем, заказав сэндвич с ветчиной и сыром и бутылку эля, уселся в одной из выгородок. Помаленьку меня отпускало. Я, без сомнения, здорово сел в лужу, однако пока что только в лужу, и на этой основе довольно трудно было бы меня припутать. Ну да ладно, что сделано, то сделано, переживать теперь смысла нет.
Заказал еще эля, стал успокаивать себя, самоуговорами отгоняя тревогу. И почти убедил, что это был эпизод в чем-то даже счастливый. Во всяком случае, может таким оказаться, если взглянуть под правильным углом. Потому что даже последний идиот должен понимать, что мы не можем быть настолько безмозглыми, чтобы, съездив на случку в Нью-Йорк, возвращаться вместе.
Второй эль кончился, я пошел заказывать третий, но передумал. Все, хватит. За глаза хватит и даже за уши.
Бутылка ведь дает очень немного. А попытаешься взять с нее больше, будешь не брать, а только вкладывать.
Подхватил сверток с костюмом и пошел через улицу к дому. В глубине души надеясь, что Джейк уже на месте.
А он и впрямь был на месте.
Джейк, Фэй и Кендал сидели вместе в гостиной, хозяйка смеялась и стрекотала сорокой.
Я зашел, кивком с ними поздоровался и направился к лестнице наверх.
Фэй обернулась, окликнула:
— Идите к нам, мистер Бигелоу. Я как раз рассказывала, как вы путешествовали на поезде — как заснули и проехали до последней станции. Что вы подумали, когда проснулись?
— Подумал: будильник с собой брать, что ли? — ответил я.
Кендал фыркнул.
— Это напомнило мне случай, который произошел несколько лет назад, когда я…
— Извините, — перебила его Фэй. — Джейк!
Тот сидел, наклонившись в кресле вперед и уставясь в пол, большие костистые руки сложены на коленях.
— Джейк!.. Одну минуточку, мистер Бигелоу. Мой муж хотел бы перед вами извиниться.
— В этом нет необходимости, — стал отнекиваться я. — Мне…
— Я знаю. Но он хотел бы. Правда, Джейк? Он сознает, что допустил глупейшую ошибку, и хочет принести за нее извинения.
— Вот это правильно! — начальственно кивнул Кендал. — Уверен, что мистер Уинрой с нетерпением ждет возможности прояснить недопонимание, которое… гм… можно ведь и прояснить!
Внезапно Джейк поднял голову.
— Прямо-ага! Ща проясню! — прорычал он. — Тебя что, за веревочку дергают, а, дедуля?
Кендал задумчиво поглядел на чашку своей трубки.