Кромешный свет
Шрифт:
– В танковом музее?
– Нет, не там, к сожалению. Аэродром. Ангар номер двенадцать.
– Только не говорите, что там сбитая летающая тарелка.
– Нет, вся проблема в том, что ангар пуст. Пуст все время, а особенно после того, как туда завозят некоторые грузы.
– И какой план?
– Во-первых, операцию возглавишь ты. Ты ребят прекрасно знаешь и можешь понять логику их действий в Зоне. Во-вторых, мне кажется, что, разобравшись с ангаром, ты сможешь найти легкий путь в Зону, не привлекая внимания военных. Я, если честно, должен задействовать сейчас
– А почему нельзя привлекать внимание военных?
– Если обнаружат наш интерес, то мы можем получить не только сильное сопротивление с их стороны, но и вообще получить по голове. И еще. У тебя нет группы, но одного я тебя не могу пустить. С кем пойдешь?
Тут раздался осторожный стук, и в дверь вошла полная женщина с черной кожаной папкой в руках.
– Николай Петрович, тут срочное на подпись. – Дама решительно направилась к столу генерала, не обращая внимания на то, что он был не один. – Списание фондов на канцпринадлежности. Надо подписать, иначе нам урежут со следующего месяца.
Лазненко с выражением вселенской скорби подписал бумаги и, дождавшись, пока дама выйдет, тихо сказал:
– Главбух. Сейчас, видимо, она здесь самая главная…
– Я давно хотел одного человека вам представить. Он прекрасный кандидат в сотрудники Центра, – вернулся Байкалов к разговору.
– Чем он же прекрасен? – поинтересовался Лазненко.
– Он переговорщик. И умеет договариваться с кем угодно.
– В Зоне был?
– Нет, ни разу. Он вообще гражданскими делами занимается. Всякие договора, представление интересов. Как из Москвы в Тулу перебрался – все свои связи по новой организовал.
– Так ты просто друга хочешь на работу устроить?
– Нет, это тот человек, с которым я готов идти в Зону. Даже в Московскую.
– Это аргумент. Имя, фамилия, ты сам понимаешь, мы его пробьем.
– Журавлев Андрей Тимофеевич. Адрес с ходу не вспомню, новый же.
– Лучше Журавлев рядом, чем Синицын в небе, – пошутил Лазненко. – Даю тебе сутки на подготовку. Твои вещи уже на новой квартире, так что можешь домой не возвращаться.
– То есть как? – Байкалов не знал, то ли возмущаться, то ли радоваться. – Я же уволился…
– Ты уволился? – Лазненко засмеялся. – Ты был в отпуске две недели.
– Как две недели?
– Ты за временем следил? И вообще – у нас не увольняются. И я бы не был генералом, если бы не разбирался в людях. Машина твоя стоит на выходе. Садись и езжай. Дорога забита в навигаторе.
– Вы «Тюбик» вывезли?
– Нет, «Тюбик» тебя ждет в гараже Центра, в Москве. Если с УАЗом что-то не так, выходить будете на «Тюбике». Тут пока только «Кактус».
– Что? На семейной машине?
– Он оранжевый. И пойми, в Калуге ты «Тюбиком» полгорода распугаешь. Давай, все детали дела у тебя дома в твоем компьютере. Для связи вот… – Лазненко открыл ящик стола и достал оттуда мобильник. – Хороший телефон, «Нокия Аиша», последняя модель. Тут, говорят, «Виндовс-12» стоит. Ну, разберешься.
– А вы нарочно, да? Чтобы поунизительней меня экипировать? Телефон хоть не розовый. И на том спасибо.
– Пожалуйста. Хотя, конечно, извини, только такого цвета нашли. Давай по последней. Утром быть здесь.
– Еще проблема. – Даже третья рюмка не помешала Байкалову помнить о делах, которые надо было обязательно решить. – Кто за котом моим будет смотреть?
– За Марсиком, что ли?
– Вы и это знаете?
– Мы знаем все! А за кота не беспокойся, у меня дома посидит. Внучка сказала, что он уже к ней привык… Только вот одна деталь. Тебе нужен проводник.
– Товарищ генерал! – воскликнул Байкалов. – Мне проводник? Да я ту Зону протопал вдоль и поперек и ни разу не поцарапался. А Москва – мой город! Мой родной город. Не обижайте.
Глава 18
– Ты можешь не гнать? – Журавлев не любил ездить с Байкаловым, когда тот был за рулем. То ли он хорошо знал своего товарища, то ли вообще не любил быстрой езды.
Он уселся на сиденье рядом с водителем и стал обустраиваться. Долго регулировал наклон сиденья и спинки, потом, расстегнув сумку, стал проверять, положили ли ему с собой бутерброды и термос. Убедившись, что все в порядке, Журавлев положил сумку на пол у себя за спиной, проверив еще раз, что продукты не вывалятся и не рассыплются по салону.
– Жур, не бухти под руку, если я буду тебя слушать, мы до вечера не доедем, – ответил Бай, вдавливая педаль газа в пол. «Кактус» ему очень понравился, хотя и выглядел как машина для респектабельного главы семейства – объемный, малодинамичный семейный автомобиль.
– Если так будем гнать, точно не доедем, – повторил Андрей, проверяя ремень безопасности. – Ты уверен, что мы сможем пройти охрану на аэродроме?
– Во-первых, я уверен, а во-вторых, кто тебе сказал, что нельзя перелезть через забор?
– Хоть бы оружие дали, а то только ножи эти дурацкие и лукошки. Ты же говорил, что дело серьезное. И начальство твое…
– Теперь и твое, – перебил Журавлева Байкалов.
– Теперь и мое, ладно. Так вот, ты говорил, что все типа супероснащено, по последнему слову, а мы должны, как два придурка, по лесу с лукошками слоняться.
– Не нуди. У нас простая задача. Радуйся, что тебя сразу взяли на операцию, хотя обычно в Центре так не делают. Сначала заслужить надо. Кстати, вот тот поворот, где мы должны углубиться в лес и спрятать машину.
Как и показывал навигатор, через сто метров по просеке показалось небольшое строение, похожее на домик лесника. Там, как и было обусловлено, Байкалов оставил свою новую машину с ключами в замке зажигания, и вместе с Андреем с лукошками в руках они двинулись к аэродрому, отгороженному в этом месте от леса колючей проволокой.
– Одного я не пойму, ведь Центр – вроде ж серьезная контора, – продолжал брюзжать Журавлев, разбрасывая носком ботинка прелую хвою. – Они же, если верить твоему Лазненко, за ангаром со спутника наблюдают. Но почему-то посылают сюда двух инвалидов. Бая и Жура. Втянул ты меня в авантюру, ох, втянул. О, кстати, смотри, белый!