Кромка. Дилогия
Шрифт:
Из оконного проема на меня упал узкий лучик солнечного света. Я прищурился, повернулся на бок и стал разглядывать женщину, с которой делил постель. Елена спала, и лицо ее было очень мирным, каким-то одухотворенным, и его не портил даже косой шрам на щеке. Впрочем, к шраму я уже привык, и воспринимал его как вполне нормальное дополнение к образу ведуньи.
Во сне женщина пошевелилась. С нее сползло покрывало, и моя рука привычно прикоснулась к красивой груди. Во мне проснулось желание, я легонько подул на лицо ведуньи, и она моментально открыла глаза. После чего Елена посмотрела на меня, и я сразу же понял, что здесь и сейчас уже ничего не обломится. В глазах
— Ночь прошла, и все возвращается на круги своя?
— Да, — вставая и сладко потягиваясь, ответила женщина. — Мы снова только товарищи.
— Понятно, — я последовал примеру Елены, подобрал разбросанную по паласу одежду и стал быстро одеваться.
— Обиделся? — женщина улыбнулась.
— Нет. Все по — честному. Тебе был нужен мужчина, а мне женщина. Мы неплохо провели время и на этом конец волшебного ночного безумства.
— Правильно все понимаешь. И не думай, что и как. Ни к чему это. Сегодня живы, а завтра кто знает, что с нами будет. Поэтому нельзя привыкать к людям.
— Ну да, — я оделся и, бросив на Елену взгляд, снова расплылся в улыбке, и произнес: — Может быть, повторим как-нибудь эту ночь?
— Вполне возможно, — женщина легко чмокнула меня в губы и добавила: — Иди к себе, а то скоро гулены вернутся, а нам лишних вопросов не надо.
— Да. Вопросы нам не нужны, — провожая идущую в душ женщину взглядом, согласился я.
Дверь душевой кабинки закрылась, и я отправился в «свой» кубрик, где привел себя в порядок, прибрал остатки вчерашнего пиршества и собрался в дорогу. Сделал это очень вовремя, поскольку вскоре появился Миша, который вбежал в помещение и выпалил:
— Быстрее оружие и боезапас получать!
— А мы куда-то торопимся? До полудня еще время есть.
— Из Лики сообщили, что противник появился возле крепости, и князь приказал выделить для быстрой транспортировки дружинников две автомашины.
— И мы с ними?
— Конечно. На машине ехать это не пешком вместе с конным обозом по осенним дорогам топать.
— Ясно.
Подхватив рюкзак, я побежал к уже открытой оружейке, где столкнулся с Еленой и Кольцом. Ведунья ничего не сказала, да и не требовалось слов, все уже было сказано.
Мы забрали оружие и боекомплекты. Дождались Мишу Ковпака, а затем под добрые пожелания Карпыча покинули расположение отряда и отправились в путь…
Воспоминания промелькнули в моей голове и уступили место привычным мыслям. Я размышлял о том, что ожидает меня впереди, только на этот раз появились новые вопросы. Зачем Ельникову информация о точке перехода, если он сам знает, где она находится и как работает? Почему бывший учитель практически ничего о себе не рассказывал, все время аккуратно уводя разговор в сторону? Сколько врагов будет вблизи Лики? А стоило ли проводить ночь с Еленой? И правильно ли я поступил, став повольником? В общем, обычное мозгокрутство, которое вносило в душу тень сомнения. Но продолжалось это недолго. Автомашина снова качнулась на дорожном ухабе, остановилась, и я опять открыл глаза. Дружинники окончательно проснулись, и снаружи раздался окрик княжеского сотника Плетко:
— Всем на выход! Дальше нормальной дороги нет! Обозом пойдем! Живее!
Одним из последних я выпрыгнул из кузова и огляделся. Вечер. Пасмурно. С неба накрапывал дождик, но пока вокруг сухо. Два «камаза» стояли в поле перед большим укрепленным селом. Вокруг суетились бойцы княжеской дружины, до зубов вооруженные дядьки от тридцати до сорока лет, которые выгружали из машин ящики с боеприпасами и тяжелые минометы. А из открытых ворот поселка, который назывался Карловка, выезжали запряженные крепкими сытыми лошадками крестьянские телеги.
Повольники подождали формирования обоза и его выхода на дорогу. Рюкзаки и ранцы легли на свободное место в повозках. Кольцо переговорил с Плетко, а когда он вернулся к нам, Миша Ковпак спросил командира:
— До крепости далеко?
— Около двадцати пяти километров. К утру будем на месте.
— А что дикари и мертвяки?
— Ведут разведку и готовятся переправляться на наш берег.
— И много их?
— Неизвестно, — нехотя ответил Кольцо.
— А наши что?
— Обстреливают реку из полевых орудий и минометов. В общем, все как всегда. Инициатива в руках врага.
— Ну и ладно, — Миша поморщился и отвернулся.
Все замерло. Лошади стояли спокойно. Телеги не двигались. А дружинники и повольники ждали команду сотника Плетко, который оглядел обоз и удовлетворенно кивнул. После чего он встал в голову колонны, кинул взгляд на идущий впереди дозор из шести бойцов, поправил автомат, новенький АКСу, и взмахнул рукой:
— Пошли!
Я встал рядом с Мишей и, положив обе ладони на прохладный металл АКМа, начал свой путь в крепость Лика. И мне казалось, что на пределе своих возможностей я слышу шум артиллерийских залпов и эхо далеких взрывов. Но, конечно же, это было не так. Расстояние до крепости слишком большое, а значит, мне это только казалось.
13
В крепость Лика, форпост Каменецкого княжества на левом берегу Тихой, добрались без проблем, на рассвете, и на некоторое время я оказался предоставлен сам себе. Ветераны отряда сразу разошлись по палаткам своих друзей и товарищей, а дружинники двинулись в казармы. Поэтому про меня позабыли и, оставшись в одиночестве, я смог немного оглядеться.
Ну и что же я увидел? Крепость Лика состояла из нескольких каменных донжонов в пять и шесть этажей, которые являлись казармами дружинников и были окружены высокими стенами из гранитных блоков. На открытых крышах находились станковые пулеметы ДШК, а на этажах виднелись узкие бойницы и снова пулеметы, на этот раз ПК и ПКМ. Во дворе крепости конюшня, несколько амбаров, колодец и палатки повольников, а так же артиллерийские позиции двух полевых орудий калибром 76 мм и четырех ротных минометов. На стене часовые, опять пулеметы и снайпера, а за ней наполненный водой глубокий ров, линия заграждения из колючей проволоки и минные поля. А помимо того над крепостью постоянно, если позволяла погода, висел воздушный шар с наблюдателем, который следил за речными переправами и по телефону корректировал огонь артиллерии. Общая численность гарнизона вместе с подкреплениями, на момент нашего прибытия в крепость, двести пятьдесят дружинников, сотня ополченцев и сорок повольников.
В общем, я остался доволен тем, что увидел. Стены, пулеметы, ствольная артиллерия и минные поля внушали уважение. Просто так противник, каким бы сильным он ни был, нас не возьмет. Лика сможет дать монстрам с правобережья достойный отпор, а я не стану пушечным мясом. Примерно такие мысли крутились в моей голове и за жизнью крепости я наблюдал около двадцати минут. До тех пор, пока не появился Герман, скуластый мужик в потертом камуфляже, в набитой боеприпасами разгрузке и автоматом на левом плече. Кольцо, его сын, представил меня командиру, и Герман спросил: