Кромка
Шрифт:
— Что это было? — поднимаясь, спросил я ведунью.
— Гипноудар! Нас бес заманивал! — ответила Елена и, посмотрела в мои глаза: — Ты в порядке?
— Почти… Слабость… Словно душу вынули, а потом вернули… Не понимаю ничего…
— Быстрее приходи в себя. Бес без свиты не ходит.
Елена отвернулась и бросилась к пострадавшим. Миша и Тропарь продолжали лежать на траве. Словно мертвые. И я подумал, что, наверное, моя граната посекла повольников осколками. Однако видимых ран не было. Только у Тропаря поврежден приклад автомата, а больше ничего.
— Рик!
Встряхнув головой, я подобрал АКМ и перекинул его за плечо, а затем склонился над Мишей. Взгляд моего наставника был подернут дымкой, словно сейчас он находился далеко от нас, в мире грез. Такие взгляды доводилось видеть у наркоманов, когда они под кайфом.
— Бес заворожил ребят, — сказала Елена. — Эти твари хорошие гипнотизеры. Приманивают человека, а когда он рядом парализуют и лишают воли. Ты взгляд бесовский не поймал, потому и устоял. Успел. Повезло тебе. Только краем зацепило.
— И что теперь? Миша с Тропарем в себя придут?
— Не знаю, — женщина нахмурилась. — По — разному бывает. Все от человека зависит.
Разговаривать некогда и Елена была права, мне повезло, а вот нашим товарищам нет. И, взвалив Мишу на плечи, я начал отходить, а Федор взял Тропаря.
За спиной бил пулемет, его поддерживали автоматы и пару раз взорвались гранаты. Повольники прикрывали нас. Вот только далеко уйти не удалось. Вскоре мы вышли на берег глубокого ручья и силы меня оставили. Я опустил Мишу, который весил не менее восьмидесяти килограмм, на траву, и рядом остановился Федор.
— Олег, надо идти, — сказал следопыт.
— Не могу, — отозвался я и покачал мокрой от пота головой.
— Давай. Напрягись. Ты сможешь!
Резкими рывками я потащил Мишу дальше. Дотянул тело наставника до места, где полчаса назад мы форсировали ручей, и опять остановился. На этот раз окончательно. Федор понял, что дальше я не пойду, и мы сделали короткий привал. Едва присели, как появились повольники. Кольцо, помимо своего груза, тащил рацию и, предупреждая вопросы, пояснил:
— Пеленга больше нет. Стрела в шею попала. Сразу погиб.
Мне было все равно, слишком устал, а Федор покачал головой и сказал:
— Неподалеку есть надежный схрон. Только…
Он запнулся, и Кольцо поторопил его:
— Говори уже.
— Всем места не хватит. Поместится четыре человека, не больше.
— Ты уверен?
— Да, — следопыт кивнул и пояснил: — Мы с братом яму копали на двоих. А я прикинул, что если потеснимся, четверо войдут.
Командир группы помедлил и принял решение, которое далось ему нелегко:
— В схрон пойдешь ты с Тропарем на плечах, Рик с Мишей и Елена. Где четверо, там и пятеро. Пулемет останется нам. Вы вернетесь к реке самостоятельно, а мы задержим беса и дикарей здесь, тут позиция лучше. Потом тоже отойдем.
— А бес разве не погиб? — Федор нахмурился.
Кольцо покачал головой:
— Нет. Ему живот осколками посекло и крыло пулями разрубило, но он живой. Тварь!
— Ясно, — Федор поднялся и посмотрел на Рика: — Бери Мишу. Пойдем.
Рик, молча, поставил рядом со мной ПКМН и сбросил РД с боезапасом. Оружие у него имелось, автоматы наших товарищей. И, проверив АК-47 радиста, он забрал тело Миши и двинулся вслед за Федором, который начал переходить ручей. Елена замыкала движение. Она подхватила радиостанцию Пеленга, посмотрела на нас и сказала:
— Не надо умирать, мальчики.
Больше мы не услышали ни слова. Она вошла в воду, выскочила на противоположный берег и скрылась в лесу.
— Как считаешь, Олег, я неправильно поступил? — спросил Кольцо, выбирая себе позицию.
— О чем ты, командир? — я проверил пулеметную ленту — сотку, в которой ПС (стальные пули) чередовались с БЗТ (бронебойно — зажигательно — трассирующими) и передернул затвор.
— Знаешь, сейчас мне кажется, что я ошибался. Надо было после первого боя с дикарями возвращаться в крепость, а я повел группу дальше. Хотел узнать, почему дикари так плотно прикрывают тропу, и кого ищут. Думал на результат сработать и снова угодил в ловушку.
— Забей, командир, — я поморщился. — Все равно ничего не изменить. Ты поступил, как должен был. А неудачи случаются у всех. И не надо себя хоронить. Я думаю, мы вырвемся.
Командир улыбнулся:
— Обязательно. Хотя интересно, за кем помимо нас охотятся дикари. Как думаешь?
— Не знаю. Может, пленники сбежали.
— Да. Такое может случиться, — он смахнул с лица налипший мусор и добавил: — Как отстреляешься, бросай пулемет в воду, на дне ил, дикари его не найдут. А потом за мной. Я ручей первым пересеку, прикрою тебя, а следом ты проскочишь.
— Понял.
Мы замолчали. Голоса дикарей, которых бес послал в погоню, приближались, и я прижал приклад пулемета к плечу.
Боялся ли я умереть? В тот момент мысли были о другом. Точнее, мне было все равно. Поэтому, наверное, и не боялся. Где-то глубоко, конечно, имелось беспокойство и страх, но внешне я был спокоен.
— Движение! — подал голос Кольцо.
В самом деле, невдалеке шевельнулись кусты, мелькнуло тело человека в шкурах, и я открыл огонь.
Пулемет задергался, и первая очередь прошла выше дикаря. Зато вторая, рассекая ветки, ударила по кустарнику, и раздались крики боли. Попал. Не промазал. Однако радоваться было рано. Нас стали обходить, в воздухе замелькали дротики и стрелы, которые лесовики бросали наугад, а потом из кустарника вылетело что-то круглое.
— Граната! — закричал командир и лицом я воткнулся в грунт.
Бах! Граната, которую дикари, скорее всего, добыли в Алексеевской республике как трофей, упала на пологий берег, скатилась в воду, взорвалась и окатила нас холодной водой.
— В атаку! — на русском языке погнал своих бойцов в бой вражеский вожак.
Наверное, лесовики думали, что граната нас прикончила или поранила, но они ошибались. Пулемет, посылая в дикарей длинные очереди, забился в руках, а рядом был Кольцо, который меня прикрывал.