Кронос
Шрифт:
— Ну, ты дядя даёшь! — изумился Доцент. — Тебе, случайно артефактом по артефакту, не приехало?
— Где связь? — не понял заложенного смысла несостоявшийся аквалангист, перебирая в уме составляющие брошенной фразы, но как он не пытался вывести логическую цепочку, так и не смог.
— Артефактом считается, что-либо искусственно сделанное, — назидательно сказал Доцент. — В нашем случае, этим предметом является кирпич.
— Ну, а другой какой? — Сутулый ещё больше запутался, и никак не мог уловить тонкую
— А в биологии, артефактом считается процесс или образование, не свойственное изучаемому объекту в норме, то есть — твоей голове! — продолжил Доцент. — Ни мыслительного процесса, ни головы — кто в канализацию акваланг берёт? В нём веса, больше двадцати килограммов.
— Да уж! — подтвердил Комбат. — Если учесть ещё компрессор, то и вовсе, тяга неподъёмная.
— Есть места, куда берут аппараты дыхания, — опроверг выводы Крон. — Там реки поземные в трубы пущены, и поэтому, в некоторых местах без оборудования — делать нечего. Но этим диггеры занимаются, а мы с ними соприкасаемся, постольку поскольку.
— Да хрен с этими агрегатами, тем более, у нас — их нет! — недовольно воскликнул Дед. — Что делать будем?
— Как нет — есть! — возразил Комбат.
— Они здесь не подойдут, — остановил его пыл Крон. — На глубине получишь травму.
— Нечего морщить лбы, изображая мыслительный процесс! — заявил Почтальон, доставая капроновый шнур. — Нужно, хотя бы глубину измерить, чтобы о чём-то рассуждать.
— Дельная мысль, — согласился Бармалей и, уставившись в чёрную воду, пристально вглядывался в неведомые глубины, как будто пытаясь увидеть в кромешной мгле доисторическое чудовище.
Крон заглянул ему через плечо, силясь понять, что того могло так заинтересовало, но тоже, как ни всматривался, ничего не увидел.
Наконец Бармалей оторвался от созерцания бездны и сказал:
— Ничего не разобрать, даже в луче света!
Опущенная верёвка показала приличную, двадцатиметровую пропасть, с довольно холодной водой. Здесь пути для исследований были закрыты, как минимум, на ближайшее время, пока не найдётся полноценный акваланг. Кто-то из присутствующих незаметно, но с силой, дёрнул за шнур снизу. Почтальон дёрнулся вслед за верёвкой и чуть не осел на пол, от неожиданности.
— Осторожно — клюёт! — заорал Бармалей, не оставив у остальных сомнений в том, чьих рук это дело.
— Дурак! — выругался Почтальон. — Я тебе порошка насыплю, как-нибудь, вместо соли. Чего только не передумал, всего лишь за одну секунду…
Комбат уныло оглядел веселящуюся компанию, и обречённо вздохнув, сказал:
— Осталась самая малость — где-то, найти водолазное снаряжение. Про количество аппаратов, я и не заикаюсь.
— Пошли соседнюю стенку раскурочивать, — предложил Пифагор, и вся компания двинулась на исходные позиции, к выходу, ведя Почтальона под руки.
Пристально разглядывая древнюю кладку, никто толком не мог понять, что это такое: неуместная шутка или, какая-то военная хитрость тех, кто строил это сооружение. Не разбрасываясь попусту словами, и не вступая в надоевшие споры, Комбат проделал в стене порядочное отверстие. Брошенный в пролом обломок кирпича, так же методично, как и его предыдущие собратья, прогромыхал по невидимому коридору. Его появление внутри необследованного пространства, не выявило никаких побочных эффектов, но Бульдозер не удержался от неуместной шутки:
— Ой-ой-ой!
За это, он сразу же получил кувалду в руки, и не согнулся только потому, что не мог чисто физически.
— Приколистам у нас всегда открыта дорога — вперёд всех, — ненавязчиво заметил Комбат.
Войдя, в окончательно разломанный проход, Крон совсем загрустил:
— Здесь трудился, какой-то злой гений или, не менее злой архитектор!
— Может быть, он одно и то же лицо? — драматично процедил сквозь зубы Доцент. — Или группа лиц! В том проходе кладка новая, так стены старые, а здесь всё наоборот: кирпичи древние, так нет же — стенка из современного бетона!
— Чувствую себя идиотом, в чьей-то сюрреалистической игре, — подхватил обсуждение Дед.
— Ну, что герои, пошли? — Почтальон вопросительно посмотрел на товарищей.
— Не пыли — пехота! — со вздохом произнёс Бармалей заезженную, вдоль и поперёк, фразу. — Дай передохнуть и переварить увиденное.
— Что! — ехидно спросил Кащей. — Страшно?
— Ты у нас один, якобы бессмертный, а нам жить не надоело! — осадил его литературный разбойник, прислушиваясь к тишине, царящей за проломом.
Но сколько товарищи не прислушивались к пустоте, ничего не услышали: ни шорохов, ни движения воздуха, будто здесь и не было никогда строителей маразматических нагромождений. Крон, поневоле, уже начинал склоняться к квантовой версии образования строений, появившихся сами собой, в результате какого-то дерзкого эксперимента. Озвученная Доцентом, она не вязалась с привычным мировоззрением, упираясь и противясь здравой логике мышления, не обременённой квантовой теорией: ни поля, ни механики, ни, тем более, физики. Сутулый вытер пот со лба, и вяло махнул рукой, в неопределённом направлении:
— Да полноте вам — ещё ни одной живой души не встретили! Даже вездесущие крысы с тараканами, избегают этих мест. Только лишайники растут, лишённые возможности добровольно покинуть подземелье.
— Неживой души тоже, кстати, не встретили, — язвительно уточнил Пифагор.
— Значит, всё-таки страшно, — подтвердил свою догадку Кащей.
— Вы с Сутулым такие смелые, что по возвращении домой получите по ордену, — Почтальон с усмешкой похлопал его по плечу.
— По какому?!