Кроссворд для негодяев
Шрифт:
– А сердце?
– Сердце – тоже. Жить будете. В общем, по правилам вам завтра необходимо сделать операцию, но, как я понимаю, вас это не очень устроит, так?
– Так, – кивнул Логинов.
– Я могу извлечь осколок сейчас с местным обезболиванием. Если повезет – через пару дней все затянется, а если нет – придется делать повторную операцию под общим наркозом, и тогда вы застрянете здесь надолго. Ну а у меня будут крупные неприятности.
– Не будут, – сказал Виктор. – Удаляем.
– Если что, – отозвался Беляев, – свалите все на нас. Скажете,
– Да ну?
– Насчет изнасилования – это не ко мне, – сказал Логинов. – А за остальное не беспокойтесь.
– Понятно. Девочки! Готовим инструменты!
Пока ягодицу Виктора обрабатывали какой-то вонючей жидкостью, где-то хлопнула дверь, и одна из медсестер позвала Беляева. Он вернулся через минуту и сообщил, просунувшись в дверь:
– Мраки! Уткин отстранил Кабанова от должности! Представляешь?..
– Он что, уже приехал? – дернулся Виктор.
– Тихо, тихо...
– Нет. Два часа кружил над аэропортом, но ему так и не дали посадку по метеоусловиям. Начальника аэропорта он тоже вроде отстранил. Их погнали на военный аэродром стратегической авиации – это почти четыреста километров на юг.
– Это здорово.
– Как сказать. Он как-то узнал о твоем звонке в Москву и требует, чтобы ты немедленно вышел с ним на связь для доклада и получения инструкций. Грозит тебя тоже отстранить...
– Господи... – вздохнул Виктор. – Пусть передадут ему, что я на операционном столе. – Немного помолчав, он повернул голову к докторше и спросил: – Вы можете меня оформить в больницу по всем правилам?
– Конечно. Это подразумевается само собой. Послеоперационное наблюдение – минимум двое суток.
– Все, – сказал Виктор. – Леня, иди передавай, что я в больнице и надолго. Посещения – только с разрешения лечащего врача и с фруктами.
– А вы весельчаки, – оглянулась докторша.
– Еще бы нам не веселиться, – криво улыбнулся Логинов. – Работа у нас такая – обхохочешься.
– А осколок откуда?
– Бывает...
Операция длилась долго – около получаса. Временами Виктору казалось, что рыжая докторша копается не в его ягодице, а где-то под желудком. В самом конце с улицы донесся вой сирены и захлопали двери. Доблестная ипатьевская милиция наконец соизволила приехать насчет наркоманов.
Беляев пошел с ними разбираться и вернулся, когда Логинов уже поднялся со стола и обозревал через плечо заклеенную пластырем рану.
– Ну как? – спросила докторша, снимая перчатки. – Голова не кружится?
– Нет.
– Сейчас вам найдут какой-нибудь халат, но вообще в больнице с одеждой неважно. Лучше иметь свою.
– Смотаться, привезти? – спросил Беляев.
– Подожди, – удержал его Логинов. – Разберемся с делами, потом дойдем и до трусов.
Докторша проводила их в отдельную палату в хирургическом отделении и сообщила, включив свет:
– Это – для почетных гостей. Отцов города и их родственников. Вам – по знакомству. Белья, правда, нет, но я скажу медсестре, она что-нибудь найдет, до утра перебьетесь.
Виктор поблагодарил.
Когда докторша вышла, притворив за собой дверь, он осторожно опустился на кровать и достал из мокрой камуфляжной куртки сигареты. Беляев тем временем заглянул в холодильник и присвистнул:
– Неплохо живут слуги народа. Икра, «Боржоми» – хоть бы посуду повыбрасывали.
– Ладно, правдоискатель. Садись куда-нибудь. Что там на Московской?
– Двор проверили. Люки, как только закончится дождь, позавариваем сваркой. Люди выставлены – муха не пролетит. Ты что, думаешь, есть кто-то еще?
– Не знаю. Вряд ли. Во всяком случае, исключать этого нельзя.
– Это понятно. Только если даже у них был запасной вариант, навряд ли они теперь решатся...
– Посмотрим. Захаров должен отыскать их лежбище, тогда будет видно. А пока все остается по-прежнему. Я теперь вроде как не у дел, и всем будет заправлять этот дурень Уткин. Но это ничего не значит. Я это дело начал, я его и закончу. Поэтому попрошу тебя вот о чем. Пусть твои спецназовцы помогут Захарову. Он знает, что делать, но времени у него – в обрез. А когда прибудет комиссия, вообще начнется такая свистопляска, что... В общем, сам понимаешь.
– Да понял я все. Считай, шесть человек в резерве есть. Если Степан свистнет, будут, где скажет, через три минуты. Если что – сниму, сколько нужно, с Московской. Сейчас поеду на Варшавскую, перетрем с ним детали. Не боись, Логинов. Все будет чики-чики. Не впервой. Тебе-то, кроме белья, что еще привезти?
– Сигарет и чая. И шмотки из управления. Только это все подождет.
– Как подождет? Через полчаса подошлю к тебе пару бойцов – мало ли что? Заодно и белье привезут.
– Никакой охраны мне тут не нужно! Занимайтесь со следователем делом! А шмотки завезешь завтра.
– Как знаешь, – обиженно пожал плечами Беляев. Достав из лежавшей на тумбочке куртки пистолет Логинова, он вытащил пустую обойму, хмыкнул и, вставив на ее место свою, сказал:
– Ладно, патроны есть, от наркоманов отобьешься. Ну что, я погнал на Варшавскую?
– Да, – поморщился Логинов, опускаясь на бок. – Скажешь Захарову, пусть сразу пошлет кого-нибудь в спецуправление, может, там что выяснится.
– Ладно. Выздоравливай. Я утром подъеду.
– Жду, – кивнул Логинов. В двери Беляев чуть не столкнулся с молоденькой толстой медсестрой.
– Вот вам простыня и полотенце. Завтра будет сестра-хозяйка, получим на вас комплект.
– Спасибо.
– Готовьтесь. Через две минуты приду делать укол.
– Это обязательно?
– Конечно. Доктор назначила, значит, обязательно. И температуру померяем.
Логинов вздохнул, но ничего не сказал. Отложив телефон на подоконник, он решил, что позвонит в управление попозже. После укола он прилег с градусником, и тут же веки сомкнулись сами собой. Борясь с внезапно навалившейся свинцовой усталостью, Виктор еще успел подумать, что может позвонить генерал Максимов, потом вдруг вспомнил об Асе и тут же куда-то провалился.