Кроссворд для нелегала
Шрифт:
– Очередное средство поражения живой силы противника! – ответил не лезший за словом в карман Коля Никитин.
– Не только, – бросил на него жесткий взгляд Дремов. – Смотрите и запоминайте, – он засунул гвоздь себе в ухо острой стороной, оставив торчащими пару сантиметров. Затем слегка хлопнул себе по шее, рядом с ухом. И тут же пояснил: – Бить надо по шляпке. Чуть посильнее… Если рука не дрогнет – смерть мгновенная. Всякие там ампулы в воротничке – хорошо, но кто знает, как сложится… Можешь не только без воротничка, но и без рубахи остаться. А гвоздь найти или что похожее – да где угодно, под ногами, если уж хозмага не оказалось поблизости… – Егерь вытащил гвоздь за шляпку и снова убрал за воротник.
– Телегин, Никитин! Через месяц вы отправляетесь в спецкомандировку в Демократическую Республику Афганистан. Держите-ка! – он протянул обоим две не слишком чистые, похожие на банные полотенца, тряпки. – Вы внедряетесь в местный отряд моджахедов, ну-ка, повяжите каждый себе чалму. Чтобы не отличаться от местного населения!
Задание было исполнено быстро, почти одновременно. На головах обоих офицеров было по одинаковой чалме.
– Телегин – пять с плюсом! Никитин – кол с минусом, – поставил оценку Егерь. – Башку вместе с чалмой потеряешь, Коля… Чем зубоскалить, лучше спроси товарища, почему его башка будет отрублена позже твоей. Телегин, разъясни!
– Мусульмане повязывают чалму справа налево, – отозвался Вячеслав. – А ты, неверный, наоборот. Для театра юного зрителя сошло бы, а там вряд ли…
После занятий, когда бойцы разошлись, Дремова пригласил в свой кабинет Навигатор. Он был ответственным в последней инстанции за боевые группы, которые скоро должны были отправиться в три «горячих региона» – Афганистан, Северный Йемен и Анголу. Для начала прошла пара формальных вопросов о морально-боевом климате в коллективе, но Егерь понимал, что вызван не для этого, – Навигатор формализма не терпел. Так и оказалось.
– Слушай, Андрей Митрофанович, – осторожно начал Навигатор. – А не слишком ли ты это… Ну, усугубляешь, что ли…
– Не понял, товарищ полковник, – отозвался Егерь. – Что именно я усугубляю, объясните!
– Ты с ребятами нашими палку не перегнешь, а? – отбросил интеллигентские интонации Навигатор. – Ведь ты из них зверье какое-то делаешь! Натаскиваем, как псов на дичь…
– Извините, товарищ полковник, по-другому я не могу. Считаю свои действия правильными. Если считаете, что я… не соответствую, отстраняйте.
– Погоди, Андрей Митрофаныч. – Навигатор ершистого тона Егеря не принял, даже голос понизил. – Я тебя по-человечески понять хочу, ты ведь нормальный мужик, не глупый, не держиморда. Я знаю, в твое время только так и можно было. А надо ли так сейчас? Ведь время на дворе совсем другое…
– Ах время другое? Так вот, полковник. Не видел ты, как в сорок первом гнали нас. Всех гнали! Полки и дивизии драпали. Тебе в кино этого не покажут. Все драпали, и СМЕРШ драпал. Бежал, как все. Приказ был – расстреливать за отступление. А мы не могли… Потому что сами бежали. Потому Жуков и ввел заградотряды. И народ был в них – хуже зверей. А что было делать? Всем дружно рвать куда подальше? Нормально учиться воевать нам не дали – то ли нехороший Сталин проспал, то ли нехороший Гитлер не по правилам напал…
– Постой, Егерь, я не о том. Пойми, сейчас мир стал другим, совсем другим!
– Нет, полковник. Другим, но только внешне, по форме. Я читаю газеты, смотрю кино, а иногда и телик… Я слышал сто, тысячу раз, и от чужих, и от своих, что мы – империя зла, а они – империя добра. Спасают солдата Райана. Спасают права человека. И уж как здорово спасают, особенно в кино. А скажи, кто бросал атомные бомбы на стотысячные города, империя зла, которая потеряла чуть не половину своих мужиков в той войне и была на последнем пределе, или империя добра, которая помогала этим мужикам из-за океана свиной тушенкой, а когда увидела, что дело сделано и без нее, империи добра, – быстренько пару городов спалила? Во Вьетнаме, правда, ни одного такого города не сожгли – таких там не было. Ликвидировали, какие были. Когда огнеметами, когда – ядохимикатами. Мы в Афгане, конечно, не с цветочками ходили. Но такого не делали никогда. Хотя и империя зла. Это факты, полковник. Гитлер шаг за шагом строил Третий рейх, шаг за шагом добиваясь на это согласия окружающих европейцев, по крайней мере молчаливого. А что происходит сейчас? Оглянись вокруг, полковник. Мир стал другим, конечно. Но он тебе ничего не напоминает?
Молчание висело долгие минуты. Наконец Навигатор заговорил:
– Я не слепой, Егерь. И другие, слава богу, не слепы. По крайней мере, я надеюсь. Ты прав, мир другой, но очень похож на прежний. Только ведь можно сказать и по-другому: мир очень похож на прежний, но все же он другой.
– Можно, конечно. Если тебе нравится, так и говори. А я буду говорить так, как сказал. Сказал бы круче, да устав не позволяет… Мое дело – ребятишек готовить. И буду готовить, как надо. Чтоб не побежали в случае чего… Гибнут – не потому, что звери из заградотрядов их расстреливали, а потому что бегут.
– Ты еще скажешь – заградотряды их остановили…
– Нет, не скажу. В массе – не заградотряды, конечно. Остановились сами, когда… озверели до нужной кондиции! А вот мои ребята не побегут, потому что я их загодя натаскиваю. Вот Телегин не побежит, Шугалий не побежит, Никитин не побежит. Вот в чем дело. Ведь мы готовим их для войны, полковник. Пусть тихой или локальной, как генералитет выражается, но от этого, может, еще более жестокой. В армии сотни тысяч бойцов, которых и не надо так готовить. Не говоря о всяких нелегалах и дипломатах по легенде. А вот сотня-другая таких, как мои, стране нужны. Разве не так, Навигатор?
– Ладно, Егерь, я твою позицию уважаю, и ты мою уважай. Я же не говорю – прекрати, дай задний ход. Я говорю – не усугубляй. Так что, считай, друг друга мы поняли.
Они долго смотрели в глаза друг другу, сначала – напряженно, взъерошенно, затем – с пониманием, и наконец – с улыбкой.
– Могу идти? – уставными словами, но с неуставным выражением лица закончил разговор Дремов.
– Давай, рыцарь холодной войны…
Не дай бог, чтобы вся эта егеревская наука оказалась востребованной, подумал Навигатор. А ведь окажется. Еще как окажется… В самом недалеком будущем.
Городская ярмарка, или, на местном наречии, «городни ярморичи», представляла собой обыкновенный блошиный рынок, имеющийся в каждом мало-мальски крупном европейском городе. Телегин деловито ощупывал нейлоновую куртку, кося глазами по сторонам. Нет, они недооценили противников. Что называется – выпасли. Двое крепких ребят не сводили с них глаз, однако держались на расстоянии.
– Что скажешь? – поинтересовалась Наталья, когда они отошли в сторону, якобы пересчитать наличные.