Крот в аквариуме
Шрифт:
Но Поляков не тот человек, который мог в таком положении потерять самоконтроль и душевное равновесие. А его сравнительно недавняя несдержанность в выплеске отрицательных эмоций, столь внезапно возникшая, так же быстро исчезла. Он был достаточно умен, хитер и профессионален. Решив разведать, что думают об этой публикации и об упоминании в ней его фамилии, он отважился навестить руководителей ГРУ, которых задабривал заморскими подарками. Встретившись с каждым из них один на один, он методом выведывания получил от них успокоительную информацию о том, что не стоит ему волноваться
А буквально через месяц ему сообщили по телефону из управления кадров, что дальнейшее использование его по американской линии в связи с публикацией в газете «Лос-Анджелес таймс» признано руководством ГРУ невозможным и поэтому он переводится на работу в другое управление, которое занималось разведкой в странах Азии, Африки и Ближнего Востока. Бросив трубку на рычажки телефона, Поляков схватился руками за голову: «Ну это все! Конец карьере и прощай заграница!» Сгоряча он позвонил начальнику управления кадров Изотову с просьбой принять его. Тот сразу догадался, почему он напрашивается на прием.
Переступив порог кабинета Изотова, Поляков, к изумлению генерала, без всякого приглашения сел и с напряжением в голосе спросил:
— Вы догадываетесь, Сергей Иванович, почему я к вам пришел?
— Да, я знал, что ты придешь ко мне в связи с переводом в другое управление, — с надломом в голосе ответил Изотов.
— Вот и хорошо! Значит, несправедливость принятого решения по отношению ко мне вы понимаете…
— А чего тут понимать? — прервал его начальник управления кадров. — И какая же тут несправедливость, если обстоятельства сложились не в твою пользу…
— Это какие же такие обстоятельства? — завелся Поляков.
— Во-первых, ты засветился в американской прессе. Во-вторых, в провалах наших нелегалов и разведчиков в США есть и твоя вина…
Поляков сделал вид, что потрясен услышанным, хотя на самом деле это не было для него чем-то новым, ведь данной информацией он давно уже владел.
— Я не понимаю одного: почему вы переводите меня с американского направления разведки, если я нахожусь не за границей, а среди своих, в своей стране?
— Так надо, Дмитрий Федорович. Это решение Павлова и Бекренева. А весь сыр-бор разгорелся из-за статьи в «Лос-Анджелес таймс».
От досады Поляков даже съежился.
— Значит, на обещанной мне командировке в Вашингтон поставлен крест?
Генерал нахмурил брови и, сделав паузу, сказал:
— Из личного расположения к тебе, Дмитрий Федорович, хочу попросить о том, чтобы ты никогда не ставил вопросов перед руководством о возможности поездки на работу в Штаты. Они для тебя теперь закрыты раз и навсегда. Но руководство все же сочло возможным направить тебя в Юго-Восточную Азию на должность военного атташе. И, пожалуйста, не обижайся ни на кого, а не то хуже будет…
Поляков знал и верил, что помощь придет к нему, но не знал откуда. Уверенность его в себе
— Не скрою, Сергей Иванович, вы дали мне много пищи для размышлений…
— Размышлять никогда и никому не вредно.
Сделав обиженный вид, Поляков поднялся, вышел из-за стола и, поблагодарив генерала Изотова за беседу, распрощался с ним.
Через несколько дней Полякова вызвали в кадры, где ознакомили с приказом начальника ГРУ о назначении на должность военного атташе при посольстве СССР в Бирме.
Информация об этом сразу разошлась по всем оперативным отделам ГРУ. Те сотрудники, которые подозревали его в провалах нелегальной сети в США и преданных им офицеров-связников, были ошарашены несправедливым, на их взгляд, подобным назначением. Они судили-рядили, откуда могла идти такая мощная ему поддержка, кто мог стоять за его спиной, но никто из них и подумать не мог, что в данном случае сработали долларовые подарки Полякова нужным людям.
В процессе подготовки к командировке в Бирму военный атташе, резидент Данин получил доступ к более широкому кругу секретной информации. Воспользовавшись высокой должностью, Поляков собрал в разных подразделениях военной разведки необходимые для ЦРУ ценные сведения и за два дня до отъезда в Рангун передал их через тайник американцам, в том числе и сообщение о своей долгосрочной командировке в Бирму.
Глава 3
Бирманский треугольник Бурбона
Предатели предают прежде всего себя самих.
Почти трехмиллионный Рангун встретил военного атташе советского посольства, резидента ГРУ Дмитрия Полякова горячим, летним воздухом, напоенным ароматом бурно цветущей круглый год экзотической тропической растительности. Легкие перистые облачка робкими стайками скользили над расположенными полукругом хребтами Тибетского нагорья, в северной части которого находилась высочайшая вершина страны и всей Юго-Восточной Азии — гора Хкакабо-Рази.
Не успев осмотреться на новом месте, военный дипломат Дмитрий Поляков уже на второй день после долгого полета над высочайшими горами мира был приглашен на ознакомительную беседу с советским послом Андреем Мефодьевичем Ледовским.
— Ну вот! Не успел акклиматизироваться, а уже тащат на «ковер»! — возмутился Поляков. — Нельзя ли перенести эту встречу дня на два-три позже? — попросил он своего предшественника полковника Манохина. — Что там у посла, горит, что ли?
Манохин сделал большие глаза и, покачивая головой, воскликнул:
— Да вы что, Дмитрий Федорович! Шутите, что ли? Или вы в первый раз приехали на работу за границу? Это же посол! Он здесь — главный и самый большой начальник и может каждого из нас запросто откомандировать на родину.
— Тогда передайте ему, что я еще не оклемался после долгого перелета из Москвы.
Сбитый с толку Манохин, не говоря ни слова, поспешил ретироваться из комнаты, в которую поселился новый военный атташе.