Крот в аквариуме
Шрифт:
— Владимир Николаевич, а каким образом он передал нам эти сведения?
Ващенко вышел из-за стола, подошел к сейфу, вытащил из него зеленую папку и, подавая ее Гульеву, сказал:
— Доброжелатель, давайте мы назовем его Фредом, вышел сам на нашего резидента в Нью-Йорке Скворцова. Хорошо зная методы работы ФБР против советских граждан, Фред, чтобы не скомпрометировать Скворцова, пришел в представительство СССР при ООН и через дежурного передал по всем правилам оформленный почтовый пакет лично для Скворцова. Материалы Фреда я даю вам на четыре дня. Когда ознакомитесь с ними и проанализируете все, о своей оценке и выводах доложите мне лично.
Гульев кивнул и с улыбкой сказал:
— Беру встречное обязательство: доложить на один день раньше…
— А вот это радует, — улыбнувшись в ответ, произнес вице-адмирал и неожиданно добавил: — Мне известно со слов командира, что вы утверждали и продолжаете утверждать, что Поляков — предатель…
— Да это так и есть на самом деле! — воскликнул Леонид Александрович.
— Я согласен с вами. Поэтому мы вполне серьезно прорабатывали вопрос о возможной командировке вас года на два в Вашингтон. Там находится резиденция, ФБР и там же работает наш доброжелатель. Главная цель командировки, как я говорил, — установить связь с Фредом и получить от него интересующую нас дополнительную информацию, в том числе и о Спектре. Так что готовься…
— Да я всегда готов к хорошим предложениям.
Через три дня генерал-лейтенант Гульев сообщил по телефону вице-адмиралу Ващенко о своей готовности доложить о результатах изучения материалов сотрудника ФБР Фреда.
— Не кладите трубку, Леонид Александрович, — предупредил его заместитель начальника Главного управления разведки. — Сейчас я свяжусь по прямой связи с командиром, и, возможно, вместе с ним мы выслушаем вас.
— Хорошо, я жду вашего решения.
Вскоре Гульев услышал в телефонной трубке твердый голос Ващенко:
— Через двадцать минут я жду вас в приемной командира.
— Но справка-то у меня еще не отпечатана.
— Потом отпечатаете. А сейчас готовьтесь доложить устно. Подходите пораньше, чтобы я успел пробежать глазами вашу справку.
В приемной начальника ГРУ Владимир Николаевич Ващенко ознакомился с собственноручно написанной Гульевым справкой и высказал свое положительное мнение о сделанных в ней выводах.
Ровно через полчаса порученец Ивашутина пригласил Гульева и Ващенко пройти в кабинет командира. Из-за рабочего стола, стоявшего в углу, вышел чем-то озабоченный начальник ГРУ. Он пожал руку Гульеву [83] и сразу же спросил:
— Ну так как? Будешь по-прежнему стоять на своем мнении и доказывать, что Поляков — предатель?
— Так точно, товарищ генерал армии, буду стоять на своем мнении.
— Ну-ну, — улыбнулся Ивашутин. — А что ты можешь сказать в отношении доброжелателя, которого вы с Владимиром Николаевичем окрестили Фредом?
83
Из рассказа Л.А. Гульева при его допросе в качестве свидетеля в Следственном отделе КГБ СССР.
— Буду доказывать, что Фред не подстава.
Раскрыв папку, Гульев достал справку о результатах анализа материалов, полученных от доброжелателя и, подавая ее Петру Ивановичу, пояснил:
— Здесь мои соображения в рукописном виде.
— Я вижу, — буркнул начальник ГРУ. Прочитав справку, Ивашутин спросил:
— А почему она не зарегистрирована, если на ней поставлен гриф «секретно»?
— Зарегистрировать не успел, торопился доложить ее вашему заместителю.
Генерал армии перевел взгляд на Ващенко:
— Вы знакомились с этим документом? Вице-адмирал кивнул и как можно увереннее произнес:
— Да, я прочитал ее сейчас в вашей приемной. Ивашутин что-то неразборчиво опять буркнул, потом начал повторно зачитывать вслух выводы справки:
— «Проведенный мной анализ материалов, полученных из вашингтонской резидентуры, позволяет сделать вывод о том, что Фред действовал конспиративно, преследуя корыстные цели. То, что он не может быть подставой, свидетельствуют следующие факты:
…Одно из условий возможного его сотрудничества с нами — это передача информации за денежное вознаграждение без вступления в личный контакт, а только через тайник. Это во-первых. Во-вторых, Фред предостерегает нас об осторожном использовании передаваемой им информации и предупреждает о том, что намерен сам подбирать места для тайников. И, наконец, в-третьих, полученные от Фреда сведения, считаю, нельзя относить к дезинформационным. По своему содержанию они являются особо ценными, потому что: во-первых, раскрывают предполагаемые вербовки отдельных сотрудников советского посольства; во-вторых, указывают мотивы, по которым тот или иной советский гражданин может являться потенциальным кандидатом на вербовку; в-третьих, в них названы квартиры сотрудников советского посольства и представительства СССР при ООН, оборудованных техникой подслушивания.
Сообщать же подобные сведения в советскую разведку — это не в интересах ни ФБР, ни ЦРУ, потому что реализация их нанесет ущерб американской стороне.
Считаю, что данные сведения Фреда соответствуют действительности…»
Закончив чтение, Ивашутин бросил взгляд на Ващенко.
— Вы согласны с такой аргументацией Леонида Александровича?
— Да, товарищ генерал армии, я согласен.
— А у вас не возникает подозрений, что доброжелатель просто вымогает у нас тридцать тысяч долларов?
— Нет, товарищ генерал армии, не возникает!
— А у вас, Леонид Александрович? — Ивашутин перевел строгий взгляд на Гульева.
— У меня тоже, товарищ генерал армии.
— А почему вы после выводов не выдвигаете каких-то своих предложений?
— Я делаю это всегда в том случае, если командование согласно с моими выводами.
— Хорошо. Мы согласны с вашими выводами. Что вы можете предложить?
— В таком случае, я предлагаю следующее: первое — проверить через ПГУ КГБ СССР поступившие от Фреда сведения. Второе, если ПГУ подтвердит хотя бы часть сообщенных Фредом сведений, то выплатить ему денежное вознаграждение в том размере, которое он запросил. У меня лично не вызывает никаких сомнений, что только при этом условии мы сможем получить от него то, что хотим.