«Крот» в генеральских лампасах
Шрифт:
Переведя взгляд на следователя из Молдавии, Духанин продолжил:
— Аналогичные задания майору Филатову по Бирме и последующей работе Полякова в Москве. Капитану Эсалниексу — то же самое по первой командировке в Индию и последующему пребыванию в Москве. Майору Сиренко — по второй командировке Полякова в Индию и последующему его пребыванию в Москве вплоть до ареста. Майору Шубину — еженедельный анализ протоколов допроса и иных следственных действий, ведение вопросников и «эпизодников» [100] , оказание следователям помощи в планировании работы. Старшим группы будет у вас Шубин…
100
Карточки, в которые вносились эпизоды преступной деятельности объекта.
Духанин сделал паузу, окинул взглядом присутствующих, потом опять посмотрел в свои записи и сказал: — На каждом участке
Переложив в своей папке один листок и взяв в руки другой, Духанин начал читать его про себя. Начальник отдела, воспользовавшись возникшей паузой, сказал:
— В целях обнаружения уликовых материалов и предметов шпионского снаряжения я считаю необходимым провести еще раз обыски с использованием поисковой техники [101] в квартире подследственного, на его даче и в гараже. И, конечно же, в обязательном порядке в доме его матери, в котором по непонятным для меня причинам Третий главк обыск вообще не планировал. Это я считаю серьезным упущением. Уверен, что Поляков, если он шпион, не мог уничтожить все вещдоки, которыми его снабжала иностранная разведка. Десятки раз за время службы он въезжал и выезжал из СССР и по существующей практике каждый раз обеспечивался американцами предметами шпионской экипировки: инструкциями по связи, шифртаблицами, средствами тайнописи, фото- и радиотехникой, письмами-прикрытиями и тому подобным. Что-то из этого он, уезжая из Москвы, конечно, уничтожал, но что-то мог и спрятать в самых укромных местах или в специально сделанных тайниках в названных мною помещениях, а потом мог забыть о них. Пока прикомандированные следователи еще в полной мере не будут загружены, надо, Александр Сергеевич, задействовать их в проведении таких обысков. Надо найти хоть что-то, подтверждающее шпионаж. Иначе Поляков разберется в ситуации и заявит, что признательные показания дал полковнику Жучкову под воздействием угроз, тем более что задерживали его сотрудники группы «А» очень жестко.
101
Специальные технические приборы и металлоискатели, с помощью которых выискиваются в стенах пустоты для тайного хранения драгоценностей и секретных материалов.
— Да, Виктор Михайлович, — подхватил подполковник Духанин, — я предусмотрел проведение таких обысков с задействованием в них четырех человек — Маркова, Филатова, Мисливца и Эсалниекса. Есть у меня для них и другие поручения, касающиеся работы Полякова в Москве…
Окинув глазами сидящих за большим прямоугольным столом участников совещания, Духанин остановил взгляд на сотруднике управления КГБ по Кемеровской области:
— Вам, майор Мисливец, совместно с оперативниками из Третьего главного управления будет задание по отработке следующих вопросов. Во-первых, надо установить все его контакты в ГРУ и Генштабе Вооруженных сил СССР. Выяснить, не интересовался ли он информацией, выходящей за пределы его компетенции. Во-вторых, определить объем известных ему сведений по другим подразделениям ГРУ, в которых он не работал. И последнее: к каким секретным документам был допущен в Военно-дипломатической академии.
Осталось обозначить задачи старшего следователя, майора Алексея Посевина, который недавно был переведен в отделение Духанина.
— Алексею Ивановичу предстоит не менее важная и ответственная работа по подготовке и проведению экспертиз документов и материалов.
Закрыв папку, Духанин внимательно посмотрел на каждого из присутствующих, а затем негромким ровным голосом сказал:
— Все, что я говорил вам сейчас, необходимо для того, чтобы как можно больше знать об обвиняемом. Когда много знаешь о человеке, то легче работать с ним, он почувствует, что мы знаем о нем почти все, и это позволит мне полностью владеть инициативой при ведении
Кузьмичёв промолчал.
— Тогда у меня все, — заключил Духанин. — Если есть у кого-то вопросы, пожалуйста, задавайте.
Руку поднял старший следователь из Кемеровской области майор Мисливец:
— А кто из нас должен выяснять мотивы измены Родине и причины, способствовавшие этому?
Духанин кивнул:
— Вопрос правильный. Цель и мотивы измены Родине, а также возможные причины измены Родине Поляковым будут выясняться сообща в процессе расследования. И прошу вас всех не забывать американскую формулу вербовки MICE. Напоминаю, что ее название образовано первыми буквами слов: Money — деньги, Ideology — идейные соображения, Compromise — компромат, Ego — самомнение. Скрупулезно ищите ответы на эти вопросы, а потом мы все это обобщим. Конечно, очень важно выяснить мотивы измены Родине. Это даст нам возможность более точно составить психологический портрет предателя и точнее судить о сущности этого человека, о возможности тех или иных его действий в различных жизненных ситуациях. О человеке можно безошибочно судить только по тому, как он действовал и каким являлся в те моменты, когда на весах судьбы лежали его честь, достоинство и счастье. Итак, если нет других вопросов, то имейте в виду: при возникновении каких-либо затруднений, связанных с выполнением ваших заданий, можете смело рассчитывать на абсолютную поддержку руководства нашего отдела и управления.
Сразу же после совещания оперативно-следственной группы Духанин пригласил на допрос арестованного генерала. Как и накануне, Поляков чувствовал себя погано из-за того, что позволил сам загнать себя в угол, раскрыв связь с американской разведкой первому следователю Жучкову и второму — Духанину. Он понимал, что теперь у него остались только два варианта: продолжать утверждать, что пошел на контакт с американцами по идеологическим соображениям, что действовал как социал-демократ, или же надо раскрывать следователю всю правду. Решил остановиться на втором варианте. «Но всего я ему все равно не скажу, даже если он что-то и выпотрошит из меня, — размышлял Поляков. — Главное, надо и впредь сохранять спокойствие, трезвую голову и не запутаться в своих показаниях».
Находясь в следственном изоляторе уже длительное время, Поляков надеялся, что переданная им противнику информация политического характера сама по себе ничего не значит и что она не является основанием для обвинения в шпионской деятельности. «Что касается допущенных мной нарушений установленных правил и норм поведения за границей и взаимоотношений с иностранцами, то такие формальности в худшем случае приведут к увольнению из разведки и, может быть, исключению из членов КПСС, — продолжал размышлять Поляков, идя на допрос в сопровождении конвойных. — Самое страшное, что сейчас следователь начнет опять задавать очень много уточняющих вопросов. Больше всего удивляет, что он затрагивает факты и эпизоды из моей жизни, о которых почти никто не знал и не знает в ГРУ. Да и Александр Сергеевич, как назло, оказался слишком въедливым следователем. Хотя его можно понять: он заинтересован в получении полной и объективной информации обо мне. Поэтому и спрашивает буквально обо всем, иногда доходит даже, казалось бы, до малозначительных фактов и деталей. Его вопросы и уточнения — это не что иное, как игра со мной. И если это так, то я должен быть заинтересован в минимизации и преуменьшении причиненного вреда своей стране и разведке. Именно в этом и должна заключаться моя последующая борьба за выживание…»
С этими мыслями он и вошел в кабинет № 319. Все в нем было, как прежде: рабочий стол, приставной столик с телефонами, настольная лампа, пишущая машинка «Эрика», большой двустворчатый сейф, тумбочка с графином и стаканами для воды, на столе тумблер для включения табло, извещавшего об идущей в кабинете работе.
Как обычно, Духанин поинтересовался у Полякова, выходил ли он утром на прогулку, как чувствует себя, и только после этого начал допрос:
— Итак, со вчерашнего вечера у нас остался без ответа один из главных вопросов: почему советский генерал пошел добровольно на сотрудничество с американской разведкой? Что могло его подтолкнуть к этому? Ведь ни один здравомыслящий человек не стал бы рисковать карьерой в свои сорок лет, занимая уже тогда престижную должность заместителя резидента. Да не в какой-нибудь Эфиопии или Гондурасе, а в самих Соединенных Штатах Америки.
Поляков глубоко вздохнул, посмотрел на следователя и произнес тихо, словно спрашивая самого себя:
— С чего же мне начать, Александр Сергеевич?
— Начните с Нью-Йорка конца 1961 года, — подсказал ему следователь.
Напряжение покинуло Полякова, он почувствовал себя в эту минуту легко и свободно.
— Если говорить честно, — начал он, — то я сознательно перешел на сторону американцев…
— И в силу каких же причин вы перешли на их сторону? — перебил его Духанин.
— Причин несколько.