Крот
Шрифт:
— Хватит, говорю! — Александра Сергеевна раздраженно стукнула кулаком по подоконнику. — Как два петуха на одном скотном дворе. Честное слово. Угомонитесь. Все молодцы. В общем, так…
Она сделала шаг в сторону Белобрысого и посмотрела ему прямо в глаза.
— Если ты поможешь нам избежать того, что должно произойти, я отдам тебе список агентов…вернее, ты получишь нужную информацию. Отдавать то мне нечего. Все вот здесь.
Комарова постучала указательным пальцем себе по лбу.
Впрочем, она могла задрать ногу и долбить по башке пяткой, например, мы и без того охренели напару с Вадимом. Большей
Не знаю, чему именно поразился Вадик, хотя, конечно, догадываюсь, а я лично был в шоке от того, что эта женщина готова ради спасения моей задницы отдать блондину то, из-за чего вся ее жизнь пошла через одно место.
В шоке я был ровно минуту. Пока мы оба с Вадимом бестолково таращились на Александру Сергеевну, переваривая услышанное. А потом до меня дошло. Хрен там. Не даст она ему ничего. Потому что в списке ее родители, о чем, насколько могу предположить, не знает никто. Кроме меня, пожалуй. А значит…
Я с сочувствием посмотрел на Белобрысого. Бедный, наивный Вадик… Значит, мы просто тупо используем его сейчас, чтоб получить свое, а потом убьем. На то и рассчет. Именно это планирует провернуть Александра Сергеевна. Потому что никакой список никаких агентов она вообще не собирается ему передавать. Врет. Нагло врет, глядя с глаза. Говорю же, самка Богомола отдыхает.
На секунду Комарова отвлеклась от Белобрысого. Перевела взгляд на меня. Потом, видимо, сообразила, что я все понял и снова повернулась к Вадику. Причем, я вообще не заметил в ней ни смущения, ни переживания, ни сомнений. Исключительно — твердая уверенность с правильности своих действий.
— Черт… — Вадик, в отличие от меня, явно догадывался, есть подвох, но не мог предположить, какой именно. Ибо не знал всей правды. — Объясни мне, в чем суть? Я ничего не понимаю. Ради этого человека ты действительно готова пойти до конца? Почему?
— Считай, что я влюбилась. — Александра Сергеевна грустно улыбнулась.
Вадик охренел повторно. А вот я уже нет. Потому что Комарова сказала единственное мало-мальски подходящее объяснение. И все.
— Ну… Хорошо… Давай обсудим сначала, а потом приму решение. — Белобрысый снова достал пачку из кармана и потянулся за спичками.
Глава 11
В которой мы совещаемся и приходим к решению, которое мне кажется сомнительным
Кто бы мог подумать, что я, взрослый, успешный человек, а в моем понимании прошлая жизнь была очень даже ничего, после своей собственной смерти буду сидеть в каком-то затрапезном дачном домике в обществе внучки чекиста, которая своими закидонами даст фору многим мужикам, и агента ЦРУ, который своей рожей даст фору многим бабам.
Этакая встреча двух противоборствующих сторон ради интересов третьей стороны в моем лице. Впрочем, насчет лица тоже факт интересный. Нелегальный агент…В прошлой жизни это словосочетание звучало бы для меня как Дед Мороз. То есть, вроде на слуху, но очень маловероятно встретить. Я, между прочим, даже в детстве о подобной ерунде не мечтал. Агенты, разведки, шпионские игры — чушь. Меня вообще это не прельщало. Космонавтом стать тоже желания не было. Я сразу представлял себя в ментовке.
Причем столь удивительная компания, я, Комарова и Белобрысый, на полном серьезе в данный
С трудом представляю развитие событий, в котором от моей руки погибает столь одиозный товарищ. Ну, точно говорю. Не зря мне такое сравнение в голову пришло. То же самое, что убить Деда Мороза. Уничтожить легенду. И конечно, оставался насущный вопрос моей безопасности. А вернее ее отсутствия. Совершенно нет желания сдохнуть повторно.
Нет, благодаря специфике моей работы, прошлой работы, конечно, я всякое видел. Со всякими людьми пересекался. Скажем прямо, каждый из них не был образцом добродетели. Там — из десяти смертных грехов имеется полный набор, плюс парочка нарушенных заповедей сверху. Но вот уж точно не думал, что когда-нибудь мне самому придётся рассуждать об убийстве вслух, применительно к моей же персоне. И все это еще, до кучи, случится в 1972 году. Настоящий я еще даже хрен родился.
Вот скажи кто это мне в лицо, я бы, не сомневаясь, записал такого шутника либо в психи, либо…в психи. Другого варианта тут не дано. А поди ж ты, сижу. Разговариваю. Ищу варианты, как сохранить жизнь исторической личности. И домик имеется, и црушник, и внучка чекиста.
— В чем моя выгода? В чем мой интерес? Не могу понять, почему вы решили, что я соглашусь?
Эти вопросы Марков повторил уже несколько раз. Я пришел к выводу, что его мало волновало, кто кого замочит. Хоть все и всех. Либо никто и никого. Гораздо сильнее Белобрысого беспокоило собственное благополучие. Это, конечно, логично и вполне ожидаемо. Но не настолько же откровенно. А как же долг перед хозяевами, которые напрягались, Вадимку склоняли на сторону Зла? Принципы там всякие. Не знаю. Кодекс шпиона. Хрен его знает, чем еще руководствуются специалисты подобного профиля.
Блондин был слишком настойчив в этой торговле интересами, вызывая тем самым сильное подозрение о своем происхождении.
Он так активно торговался и выкручивал нам с Комаровой образные яйца, что прибить его хотелось все больше. И вовсе не образно. А еще, не будь Вадимка чистым блондином с голубыми глазами, я бы точно уверился, что он родом откуда-нибудь из Одессы. Просто у меня полное ощущение, что я нахожусь где-то на Привозе и мне нужно впарить дотошному покупателю товар. Как в старом анекдоте.
— Ваша рыба свежая?
— Конечно. Если вы сделаете ей искусственное дыхание, она поплывет.
Именно этот пример передавал в полной мере смысл нашей беседы. Желание Вадима получить из данной ситуации максимальную выгоду, напоминало мне одного клиента из прошлой жизни — Соломона Борисовича. Это был единственный случай в моей адвокатской практике, после которого я зарёкся брать в работу подобных личностей. Никого не хочу обидеть, но в процессе сотрудничества меня не покидало ощущение, что я где-то что-то потерял. Причём, не по своему желанию.