Крот
Шрифт:
Театр — отличный вариант, он не вызовет подозрений. Слишком серьезная игра им предстоит, чтоб потерять все из-за какой-то мелочи.
Тем более, Комарова и без того ходит в драмтеатр, Максим Сергеевич вообще имеет личный интерес, а Вадим придет со спутницей. Смотреть они будут спектакль, где задействована та самая актриса, с которой у Беляева роман. Был… Хотя, может, Саша торопится использовать прошедшее время. Причем, Маркова отчего-то сильно веселил тот факт, что девушке придётся любоваться игрой Лилички.
Но это все будет завтра. А сейчас Александру Сергеевну немного мучила совесть. Несильно, совсем чуть-чуть. Но мучила. Она испытывала чувство вины из-за того, что не до конца была откровенна с Беляевым. Вернее, совсем
Во-первых, Саша, естественно, не доверяла никому. Это — главное, чему научил ее дед. И в чем она сама могла убедиться за все годы, проведённые в бегах. Продать и предать может любой. Максим Сергеевич не исключение.
Сейчас ему выгодно и удобно находится в связке с Сашей, а потом? Тем более, факт его работы на ЦРУ для девушки оказался настоящим сюрпризом. И это — звоночек. Беляев смог так долго играть роль честного сотрудника КГБ, так глубоко ухитрился внедриться, что это говорило о нем, как об очень сильном агенте.
А еще, Максим Сергеевич несомненно хитер, умен и все его поступки могут иметь двойное дно. Особенно, если отталкиваться от очень смутного подозрения, которое грызло Сашу изнутри, будто голодная крыса. Что Беляев даже после всех своих признаний все равно вообще не тот, кем себя выставляет.
Это пугало Сашу больше всего. Отсутствие уверенности. Даже своим глазам она не могла доверять в случае с Максимом Сергеевичем. Потому что эти глаза видят одно, а интуиция, которая никогда девушку не подводила, настойчиво шепчет голосом деда:«Санёк, тебя нагло дурачат. Брешет этот гад. Как пить дать, брешет. Тебе только нужно понять, в чем именно.»
Да, сейчас Беляев горит желанием разорвать связь с американской разведкой, но где гарантии, что это не очередная игра? Либо наоборот. Ради данной цели почему бы Беляеву не сдать ее, Сашу, чекистам? В качестве доказательства своей доброй воли. Ну, и заодно, покаяться в том, что много лет являлся нелегальным агентом. Саша точно знала, если Максим Сергеевич грамотно разыграет свою партию, его перевербуют с огромным удовольствием. То, что он заявил сейчас, когда они сидели в поле, будто не хочет больше никаких шпионских игр, могло быть ложью.
Саша вполне понимала, произошедшее между ними, связь, увлечение, или бог его знает, как это назвать, для Беляева может ровным счетом ничего не значить. Поэтому надеяться на личные моменты не стоит. Может, он вообще сделал это специально. А что? Неплохой вариант. Задурить внучке Ершова голову, чтоб она, как последняя идиотка, влюбилась и была готова на все.
Вон, Марков, бедняга, кружит рядом почти год. Всячески пытается произвести на Сашу впечатление. По той же причине, кстати. Они все смотрят на внучку Ершова, как на женщину. Не в том плане, что видят ее достоинства. Наоборот. Думают, с женщинами легче и удобнее действовать через чувства. Частично, может, это и верно. Но Саша точно знала, верить никому нельзя.
Сначала, ей нужно решить все существующие проблемы и только потом можно будет подумать о личной жизни. Но никак не сейчас. И сколь бы самой Саше не был интересен Беляев, она категорически запретила себе обольщаться на его счет. Хотя, с прискорбием могла констатировать, Максим Сергеевич действительно ей интересен. Пожалуй, Саша могла бы даже признаться сама себе, что она влюбилась. Наверное. Просто сравнивать не с чем.
Еще, она не знала, как сказать Максиму Сергеевичу об одной немаловажной детали. Среди руководства Беляева в Комитете нет предателя. Вернее, сам предатель есть. Но сидит этот человек совсем не там, где Максим Сергеевич может представить.
Знала это Саша, естественно, от деда. А точнее, благодаря ему.
Буквально за несколько дней до смерти Виктора Николаевича к ним домой вдруг пришёл незнакомый человек. Саша, как раз, собиралась уходить на встречу с подругой, когда в дверь позвонили.
— Мне бы Виктора Николаевича, — сказал незнакомец и широко улыбнулся. Саше он показался очень приятным, очень честным человеком. Так открыто могут улыбаться лишь те, у кого нет угрызений совести. Кто по ночам спит совершенно спокойно. В то время, в силу молодости, Саша не понимала, что одно с другим вообще не связано. Угрызения совести могут отсутствовать по причине преждевременной кончины этой самой совести. А никак не из-за природной скромности и порядочности.
Дед сразу же вышел из кухни, но увидев гостя, немного растерялся.
— Дима? Ни черта ж себе, подарок. Ты…Как ты здесь?
Ершов выглядел совершенно удивленным. Он точно не ожидал встретить этого человека у себя дома. Впрочем, Саша тоже не ожидала. Просто к деду давным-давно перестали приходить бывшие сослуживцы. Дело, в котором был замешан Виктор Николаевич, а уж тем более его внезапное возвращение оттуда, откуда он вернуться никак не должен, сильно сократили количество друзей их семьи. Некоторые считали, что Ершов откупился от чекистов жизнями других участников того дела. Кто-то просто предпочел не иметь ничего общего с человеком, который был чуть ли не правой рукой Абакумова в некоторых вопросах. Поэтому Саша хорошо запомнила странное появление незнакомца.
— Здорова, Виктор Николаевич. Пустишь? — Мужчина снова улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, переступил порог квартиры.
Саша вопросительно посмотрела на деда. Тот кивнул, намекая, будто все хорошо. Девушка успокоилась и умчалась по своим делам.
Однако, вернувшись, она нашла Виктора Николаевича в состоянии сильного нервного возбуждения. Пожалуй, кроме того он был зол. Очень сильно зол.
— Что такое? — Саша сразу кинулась с расспросами. Ее вообще беспокоило поведение деда в последнее время. Он без причины мог раздражаться на ровном месте. — Тебя расстроил этот человек?
— Человек?! — Ершов буквально кипел от бешенства. — Это, Саша, не человек. Это — мерзкая тварь. Предатель и гнида. Его надо раздавить.
— Ну, что за номера? — девушка прошла в кухню и поставила на огонь чайник. — Ты же был рад его видеть. Мне так показалось, по крайней мере.
— Да! Был рад. Знаешь, почему? Он — один из последних агентов, кого знаю лично. В тот год, когда все произошло…я про Абакумова и про свой арест, Дима заканчивал подготовку. Его, как разведчика-нелегала, отправили в первую зарубежную командировку. Под видом сотрудника советской миссии он прибыл в Нью-Йорк и вскоре приступил к выполнению своего главного задания — начал вербовать агентов для Главного Разведывательного Управления. Я знаю это точно, потому как перед отъездом Диму прислали ко мне. Нужно было проверить некоторые аспекты его будущей службы. Но он действительно оказался готов. О чем я и отчитался. Ты знаешь, после той группы, где были твои родители, я агентов больше не готовил. Однако, люди, которые становятся шпионами, должны знать не только, как им правильно скрываться от американской разведки, но и то, как именно они вычисляют агентов. В общем, я подтвердил, что он готов. Потом началась та история… Ты понимаешь, о чем я. Из государственной безопасности меня выкинули на свалку. Но некоторые связи еще оставались. Я знаю, что работу Дмитрия высоко оценило руководство и, вернувшись в Москву, он долго тут не задержался. Получил звание полковника, а потом вновь отправился в США в качестве замрезидента по нелегальной разведке. Формально — в должности начальника секретариата представительства СССР. Я пытался собирать информацию о том, что происходит вокруг нашей агентуры. Любую информацию. Чтоб понимать, как обстоят дела с теми, кто мне дорог. Не всплывут ли их имена.