Кротов 2. Книга 5
Шрифт:
Вовка пытался уговорить женщину покинуть его колени. Однако она не слушала и продолжала ловить его губы своими губами.
– У меня много дел, - опять прохрипел он, но тут же замолк запечатанный длинным поцелуем. Она, действительно, считала его своей собственностью. Вовка со страхом подумал о том, что произошло бы, если бы Сапаренд узнала, что он творил сегодня ночью. Ли явно пришлось бы плохо, очень плохо.
С Саларви все началось ночью того же дня, когда в благословенном Бонесайде произошел неожиданный переворот в криминальном мире, и боссом всех боссов, вдруг стал землянин Вовка Кротов. Тогда, после долгого дикого дня, в течение которого сначала пришлось повоевать, а потом, под нажимом гостей из Оазиса, стать местным доном Корлеоне, ночью в бывший дом Брунея заявилась Сапаренд. Расстались они не так уж давно, и что её привело опять, он не знал. Вовка уже хотел ложиться спать, надо было отдохнуть после сумасшедшего дня, и женщина пришла к нему прямо в спальню. Тогда впервые, Вовка испытал её непредсказуемый характер на себе. Увидев его уже наполовину раздетого, Саларви только удовлетворенно хмыкнула, что-то вроде, ты уже ждешь меня, и мгновенно завалила землянина на кровать.
Её напор был таким страстным, что изголодавшийся Вовка не смог устоять. Хотя надо честно признаться, он и не пытался сильно сопротивляться. Потом, после бурного, страстного секса, у них состоялся памятный разговор, в котором Саларви определила их отношения.
– Я ведь, когда мы познакомились, решила тебя убить, - неожиданно огорошила она признанием. Сапаренд подняла голову с его груди и заглянула Вовке в глаза. Тот не нашел, что сказать в ответ, хмыкнул и спросил;
– Чем я заслужил такую честь?
– Ты служил в Армии Империи.
– Много людей служили…
– Нет, здесь на Камгуре их мало. И я всегда их убиваю, если появятся.
Вовка вспомнил начало их знакомства, тогда что-то говорилось про акции усмирения взбунтовавшихся планет, наверное, это тянется оттуда. Но все равно спросил:
– Чем тебе не угодила Армия Империи?
Женщина неожиданно взорвалась – она вскочила на колени, нависла над Вовкой, бесстыдно выставив, поблескивающую от пота, голую грудь. Землянин даже отвлекся от её слов, настолько сексуально выглядела разгоряченная женщина. Несмотря на внушительную разницу в возрасте, тело у Саларви было почти девичье.
– Эти суки убили всех моих родных! Всех! Даже четырехлетнего брата! А уж он-то точно ни в чем не был виновен. Выйти из Империи придумали сволочи в столице, а сраная имперская Космическая Пехота и МРОБ разгромили всю планету. Меня два дня насиловали солдаты. А мне ведь было только четырнадцать лет.
Желание у Вовки сразу пропало. Действительно после такого, я бы тоже хотел отомстить, подумал он.
– Как ты выжила?
– Они бросили меня в развалинах умирать. А пришедшие после них мародеры подобрали. И вывезли сюда, на Камгур. Продали меня одному козлу, но я недолго у него задержалась.
Саларви передернуло, похоже, она вспомнила, что-то совсем грязное, её лицо выражало брезгливость.
– Но ничего, - встряхнулась она. – Старый козел получил по заслугам, я отрезала ему яйца.
– Но я-то ни в чем таком не замешан. Да я бы и не пошел на такое.
Он вдруг вспомнил Чечню и резко замолк. Черт! Не рассказать бы ей по пьяни, а то еще решит, что это тоже такое же дело.
– Да мне плевать! Ты носил эту форму! А я поклялась убивать всех, кто её носит.
Хорошо, что она попала на Камгур, подумал Вовка, в законопослушной части Империи, её бы давно вычислило МРОБ.
– Ну и почему я еще живой?
Саларви сразу сникла, отвернулась от него и села, обняв руками колени.
– Ты не такой, как все…
Через некоторое время тихо ответила она.
– И ты несколько раз спас меня, хотя никакой пользы тебе от этого не было.
– Что, от всех дел должна быть польза? – усмехнулся Вовка.
– Да!
Она резко повернулась к нему.
– Это я поняла точно! В этой жизни нельзя полагаться на чувства, если поверишь кому-то, он обязательно предаст.
Бедная девочка, сколько же надо пережить, чтобы уверовать в такое. Это он вслух не сказал, спросил другое.
– А как со мной? Мне ты веришь?
Она опять задумалась, похоже не находила объяснения такому выборочному отношению к землянину.
– Я же сказала, что ты другой, - наконец нашлась она. Её глаза опять засверкали. – Но, если я что-то почувствую, я сама изрежу тебя на кусочки. И еще – ты теперь только мой! Я впервые с тех пор была с мужиком, и надеюсь, ты так и останешься моим единственным. Запомни, как только увижу, что возле тебя вьется какая-нибудь смазливая мордашка, ей не жить.
Она вдруг схватила Вовку за волосы и притянула к себе. Горячие губы впечатались в губы Вовки. Потом отбросила его и одним движением оседлала. Бурная ночь продолжилась.
Вовке, наконец, удалось уговорить Сапаренд, покинуть его колени, и все-таки объяснить, зачем она пришла прямо с утра. Хотя официально в Бонесайде командовал землянин, но у Сапаренд была определенная автономия. Вовка дал ей свободу действий и старался не вмешиваться в её дела. Во многом это диктовалось тем, что он не хотел часто встречаться с женщиной. Секс с ней был, конечно, совсем неплох, но её непредсказуемость нервировала его. Вот и сегодня – что опять её привело?
– Может, я просто хотела поцеловать тебя?
Кокетливо спросила Саларви. Вовка не ответил, но сделал такую недоверчивую мину, что женщина рассмеялась.
– Не веришь. Правильно делаешь. Прежде всего дела, а любовь потом.
Её лицо сразу стало серьезным.
– Ты, конечно, уже знаешь про то, что произошло в Самуке?
Вовка подтверждающе кивнул. Блин, она-то откуда знает? Неужели она шпионит за мной? Надо быть осторожнее. То, что Гланд делится информацией с Сапаренд, он сразу отмел. После того памятного дня, когда Саларви, чуть не прикончила раненного полковника, их отношения не выходили за рамки официальных. Хотя раньше, Гланд был единственным, кого она хоть немного уважала. Вовка до сих пор не знал, чем это было вызвано, но и не пытался расспрашивать полковника. Что было, то прошло.
– Что будем делать?
– Пока ничего.
– Что?! Ты в своем уме? Они же подумают, что мы их боимся. Надо немедленно ударить. Придушить это восстание в зародыше.
Вовка ломал голову, что можно сказать своей непредсказуемой гостье, чтобы на время успокоить её. Ведь эта сумасшедшая может, и сама начать что-нибудь делать, у неё свой взгляд на обстановку в Бонесайде. Все-таки надо ей рассказать правду, решил он. Ничего другого, чем бы можно было оправдаться в промедлении, в голову не приходило. Не рассказывать же ей, что ему нравятся цели, которые поставили перед собой эти романтики.