Кротовский, побойтесь бога
Шрифт:
Походу владетели задались целью меня свести со своими юными родственницами. Факт объявленной помолвки с Белкиной их совершенно не останавливал. Они почти открыто пытались затащить их в мою постель не женой так фавориткой, не чучелом так тушкой.
Я вел прием со сдержанно-озабоченным выражением. Старался не показать реального отношения к сводническим потугам, но и не дать им повода для оптимизма. В заключение неизменно сообщал, что моя будущая жена Маргарита Белкина в скором времени планирует давать
— Анюта, — выпроводив очередного владетеля, выглянул из кабинета, — Все отметились?
— Еще Фридрих Гриф, — Анюта скосила глаза на диванчик с одиноко сидящим Фридрихом.
— Граф, я без семейства, — он поднял руки, показав раскрытые ладони, — Знакомить вас с женой не собираюсь.
— А, заходите, — пропускаю его в кабинет, — И сразу скажу, опеку над Митрофаном буду оформлять на себя. Не обессудьте.
— Полно, граф, — ответил Гриф благодушно и уселся в кресло для посетителей, — Я должен был попытаться. Увы, ваши осведомители сработали оперативно. Оспаривать опеку не собираюсь. Оно, знаете, даже к лучшему. Так спокойней.
— Вот и чудно. Тогда слушаю вас. Вы наверняка по делу.
— По делу, — подтвердил Гриф, — Как ваш министр финансов.
— Как МОЙ министр финансов? Любопытно.
— Мы теперь все ВАШИ, — Гриф усмехнулся, — Сами видите, владетели сегодня наперегонки занимаются демонстрацией лояльности. Зная вашу твердую руку, реформа армии и полиции будет произведена в кратчайшие сроки. Так что… не вижу смысла юлить. Вы наш правитель, мы ваши подданные.
— Ценю прямоту и открытость. Спасибо… так что у вас за дело?
— В Кустовской республике вашими стараниями в ходу две основные валюты. Традиционный фунт, а теперь еще и Российский рубль. Причем доля рублёвых расчётов очень быстро растет.
— Это вполне объяснимо, — пожимаю плечами, — Россия наш ближайший сосед. Торговать в рублях нам крайне выгодно.
— Я это понимаю, — Гриф продолжает мягко стелить, — Но рубль по отношению к фунту слишком переукреплен.
— Знаю, что переукреплен. Что в этом плохого?
— Это снижает конкурентоспособность наших товаров.
— Каким это образом? — начинаю заводиться. Я слушал эту нелепую байку от финансистов в прошлой жизни. Теперь и здесь тоже самое.
— Ну это же очень просто, — снисходительно начинает пояснять Гриф, — Чем дешевле рубль, тем дешевле наши товары.
— Да ничо подобного, дорогой Гриф. На внешнем рынке мы продаем товары за фунты, так?
— Так.
— Ваша пшеница будет стоить фунт за мешок независимо от курса рубля.
— Да… э-э… — походу такого аргумента Фридрих не ожидал.
— Скажу больше, чем дороже наш рубль, тем больше товаров мы купим на внешнем рынке.
— Разве? —
— Ну это же очевидно. Если у нас дешевый рубль, мы купим на него мало товаров. Если дорогой рубль, купим много товаров. Это настолько очевидно, что я не понимаю, что тут нужно объяснять.
Фридрих Гриф на какое-то время задумался. Через минуту его осенило.
— Тут вот какое дело, граф, — сказал он радостно, будто разгадал хитрый ребус, — Если у нас будет дорогой рубль, их товары хлынут на наш рынок. Наши производители не выдержат конкуренции и разорятся.
— Во-от, — киваю утвердительно, — Тут вы и вступите в игру, как министр финансов. Вы введете пошлины. Через пошлинные сборы мы наполним свою казну, да еще просубсидируем своего производителя. Кредиты дадим дешевые, рассрочку. Ну и прочее.
— Ну нет, граф. Это так не работает, — Гриф насупился, недовольный тем, что я опять разбил его аргументацию, — Это ведь палка о двух концах. Мы введем пошлину на их товары, они введут пошлины на наши.
— Ни черта они не введут. А если введут, только себе хуже сделают.
— Право, странные вещи вы говорите. Почему это не введут?
— А потому что они и так у нас покупают только сырье. А товары они на свой рынок не пускали, не пускают и пускать не собираются. Они не будут покупать наши трактора, машины и самолеты даже если те будут на порядок лучше.
— Да но и сырье…
— А вот сырье будут покупать в любом случае. Металлы, нефть, зерно. Все это покупать будут, потому что им это нужно. Своего-то нету.
— Ну знаете, — Гриф растревоженно засопел, — Вы так все вывернули, граф…
— Послушайте. Есть только одно оправдание заниженному курсу рубля. Это позволяет хозяину экономить на зарплате. Но он думает близоруко. Он не понимает, что если платить людям нормально, будет повышаться покупательная способность собственного населения, а значит, будет расти собственный внутренний рынок потребления. Собственник этого не понимает. Но мы с вами, как государственники, должны понимать.
— Вы любопытный собеседник, граф, — доверительно сказал Гриф, уже собираясь уходить, — Только все одно, ничего из вашей затеи с заградительными пошлинами не выйдет.
— Почему?
— Потому что Кустовой является крупнейшим центром контрабанды Европа-Азия. Здесь курс рубля будут определять теневые воротилы, а не мы с вами.
Вот так новость. Гриф ушел, а я продолжал сидеть за столом, уперев подборок в кулаки. «Крупнейший центр контрабанды», «теневые воротилы». Чего еще я не знаю про вольный город Кустовой?
Ко мне заглянула Анюта.
— Сережка, ты чего такой задумчивый? Ужинать идешь?
— М-м, Ань, а Ева у нас где?
— Здесь была… недавно. Найти ее?