Кровь алая 3: Верблюд в игольном ушке

Горохов Евгений Петрович

– Как дела у Геннадия? – спросил Хож – Али Нугаев.

– Откровенно говоря, понятия не имею как дела у господина Корбана, ибо не имею чести знать его, – улыбнулся посетитель.

– От кого же вы? – насторожился Хоза.

– Я из той организации, которой вы давали подписку о сотрудничестве, – ответил гость.

– Аббревиатура этой организации была КГБ, сейчас её нет, – жёстко ответил Хоза.

– Но остался правопреемник.

– С этой конторой я никаких дел не имел, и иметь не желаю, – Хоза встал, – всего хорошего.

Гость так же встал и направился к выходу из кабинета, у дверей он обернулся и

сказал:

– Знаете Нугаев, мы долго терпим, но всякому терпению приходит конец. Вы же помните, что сказал наш президент про сортиры 28 .

– Вы мне угрожаете?!

– Бог с вами, – рассмеялся гость, – просто к слову пришлось.

Посетитель вышел, а Хоза усевшись за свой рабочий стол, стал размышлять. Из раздумий его вывел телефонный звонок.

– Вассала валейкум Хоза, – услышал он в трубке голос с хрипотцой, – Борода тебя беспокоит.

28

Намёк на знаменитую фразу В. В. Путина о том «террористов будут «мочить» и в сортирах».

– Валейкум вассалам Борода. Как поживаешь? Как твои дела?

– Какие в тюрьме могут быть дела?! – хохотнул Борода. – У судьи все дела, а у нас только правила внутреннего распорядка учреждения.

В конце восьмидесятых годов Хож – Али Нугаев со своим подельником Мовлади Атгериевым, после отбытия срока за грабёж, объявились в Москве. В то время там было несколько чеченских банд промышлявших рэкетом и угоном автомобилей. Одной из таких банд руководил Лечи Исламов по кличке Борода.

Хоза и Руслан объединили разрозненные чеченские банды, и стали отвоёвывать «своё место под солнцем» в Москве. Их группировка базировалась в ресторане «Лазань», от того их стали именовать «лазанские».

В девяносто первом году милиция пересажала всех «лазанских». Когда члены этой группировки вышли на свободу, то перебрались в Чечню. Как раз в то время там началась первая чеченская война. Борода стал бригадным генералом и командовал отрядом, который именовался «Бригада шейха Мансура». В период между первой и второй чеченскими войнами, почти все «лазанские» находились в Чечне.

Во вторую чеченскую кампанию дела у боевиков пошли плохо, Борода стал налаживать прерванные контакты с ФСБ. При этом он вёл двойную игру с этой конторой, давая им информацию не первой свежести. В конце – концов, в ФСБ решили, что толку от Бороды нет, и в конце 2000 года его выманили на встречу, после чего арестовали.

Осудили Бороду на девять лет, находясь в следственном изоляторе, он перестал играть в свои игры, и как мог, помогал ФСБ. Однажды с его помощью удалось освободить заложника. Но со временем авторитет Бороды среди боевиков стал падать.

– Да Хоза, дела у судьи, – вздохнул Борода, – а нам сидящим в тюрьме, остаётся лишь следить за новостями. Однако я и тут держу руку на пульсе событий.

– Красиво говоришь! – восхитился Хоза.

– Времени здесь много, книжки читаю, – рассмеялся Борода.

И вдруг Хозу, словно током ударило: наводку на Геннадия Корбана, дал ему именно Борода.

– Я знаю Борода, у тебя большие возможности и ты очень многое можешь, – стал медленно говорить Хож – Али Нугаев.

– Не так уж и много, – вздохнул Борода, – тюрьма есть тюрьма, жизнь здесь не сахар, и без грева 29 тяжело. Я звонил Руслану, хотел попросить его «подогреть» меня, но он недоступен.

– Руслан по делам в Америке, – соврал Хоза.

Мовлади Атгериев, которого они именовали Русланом, в этот момент находился на тайной вилле Хозы в посёлке Джарат под Баку. Хоза вызвал его к себе, сразу после звонка Руслана Гелаева.

29

Грев – (криминальный жаргон), помощь заключённому в местах лишения свободы деньгами и продуктами.

– Мы поможем тебе Борода, – заверил Нугаев, – наш брат в тюрьме не должен ни в чём нуждаться.

Закончив разговор с Бородой, Хоза подошёл к окну. Погода была мерзкая, дул сильный ветер, шёл дождь со снегом. Хож – Али сквозь жалюзи посмотрел на улицу. Там на проезжей части стояла вереница автомобилей. Он почему-то задержал взгляд на серой «девятке», забрызганной грязью. В этой автомашине сидел Теймураз Беишев со своим напарником Альбертом Рамзаевым.

Два года назад они были телохранителями бригадного генерала Альви Исламова. В ноябре 2001 года в Гудермесе кафары убили Исламова. Теймураз, будучи тогда начальником охраны Исламова, со своими людьми примкнул к отряду Хаттаба. Когда кафары отравили Хаттаба, из всей группы Теймураза в живых остался только Альберт Рамзаев, они перешли к Абу Валиду.

– Когда «бэха» Хозы выедет за ворота, дадим ей отъехать или здесь кончим? – спросил Альберт.

– Зачем тянуть?! Сделаем всё тут, – ответил Теймураз, закуривая сигарету.

– Уже скоро, – взглянув на часы, сказал Альберт, – сейчас он поедет домой.

Однако Хож – Али Нугаев должен был минимум два часа пробыть у себя в офисе. Ему необходимо просмотреть бумаги, присланные из Исламабада. С пакистанцами у Хозы ожидалась хорошая сделка. Зная это, его водитель Ислам, попросил разрешение отвезти своего дядю в аэропорт, тот улетал в Стамбул.

Ислам с дядей как раз шли по коридору, когда Хоза вышел из своего кабинета.

– Благополучно тебе долететь Магомед, – сказал Хоза.

– Спасибо, – поблагодарил тот.

Хоза подошёл ближе к Исламу и Магомеду, и, улыбнувшись, сказал:

– Почему мы так любим зелёный цвет? У меня пальто так же зелёного цвета.

– Потому что это цвет знамени Пророка, – ответил Магомед.

Из ворот офисного здания выезжала чёрная «БМВ».

– Смотри машина Хозы?! – воскликнул Альберт.

– Почему Хоза сидит на переднем сиденье? – удивился Теймураз.

– Какая разница, – усмехнулся Альберт, и нажал на клавишу радиостанции «Кенвуд». Раздался взрыв, чёрную «БМВ» подбросило, и тут же объяло пламенем.

– Всё, нам тут больше делать нечего, – сказал Теймураз, запуская двигатель «девятки».

Они немного покатались по городу, затем Теймураз припарковал машину на Баиловской улице, достал телефон спутниковой связи, позвонил.

– Ало это я, – сказал он, едва абонент, которому он звонил, отозвался, – у меня плохие новости, твой приятель на пути к Аллаху.