Кровь алая
Шрифт:
– Я консультировался с парнями из администрации президента, они говорят, что Билл Клинтон никогда не пойдёт на силовое решение конфликта в Югославии, – ответил Стронг.
– Обстоятельства меняются и люди меняются вместе с ними, – пожал плечами Прэтисс, – президент тоже человек и соответственно может поменять своё мнение.
– Вы провидец? – рассмеялся Боб Стронг.
– В определённой мере да, – серьёзно ответил Мет, – так что исходите из того,
После ухода Стронга Мет позвонил в Таллахасси Фрэнку Конте, и тот сообщил, что завтра будет в Нью-Йорке. Он предложил встретиться в два часа дня в баре, который находится возле рессепшена отеля «Мандарин Ориентал» в комплексе «Тайм Уорнер Центр» в Мидтаун – Уэст.
В назначенное время, разместившись за столиком в баре, Фрэнк заказал себе коктейль «Нью-Йорк Сауэр», Прэтисс выбрал бурбон «Майкерс Марк».
– Люблю этот коктейль, – улыбнулся Фрэнк, – это, пожалуй, лучшее, что изобретено в этом городе.
– Фрэнк, – с укоризной сказал Прэтисс, – этот коктейль сто лет назад изобрели в Чикаго. Звался он «Континенталь сауэр».
– Тогда зря поменяли название, – покачал головой Конте, – Нью-Йорк хорош только на туристических открытках. Лучше всего этим городом любоваться издали, – Фрэнк кивнул на красивую панораму города, открывавшуюся с высоты тридцать пятого этажа, и продолжил: – Взгляните, отсюда Центральный парк, кажется прекрасным. А вблизи? Парк весь изгажен лошадиным помётом.
– В двадцати минутах ходьбы от него, находится Парк Карла Шурца, тихое, уютное местечко, совершенно не знакомое туристам, – сообщил Прэтисс, – я люблю этот город. Да у него масса недостатков, да он груб и холоден с людьми. Однако у этого города огромное достоинство, которое перекрывает все его недостатки, здесь все деньги мира.
– Хорошо, останемся каждый при своём мнении, – согласился Фрэнк Конте. Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил на стол: – Здесь всё, что нам удалось собрать за столь короткое время.
В конверте лежало несколько фотографий слегка полноватой, симпатичной девушки и лист бумаги.
В начале мая высокопоставленный сотрудник ЦРУ Нора Фладкин сообщила Прэтиссу, что одна стажёрка в аппарате администрации президента, бросает весьма недвусмысленные взгляды на Билла Клинтона. По слухам, она даже однажды на несколько минут уединилась с ним в Овальном кабинете42
Такое поведение практикантки сильно нервировало главу администрации Белого дома Леона Панетту. Эту практикантку звали Моника Левински. Тогда-то Прэтисс и попросил Конте собрать всю информацию об этой девушке. Сейчас Мет читал напечатанный на листке текст:
« Моника Левински родилась 23 мая 1973 года в Сан-Франциско.
Отец: Конрад Левински. Владелец медицинского центра.
Мать: Марсия Левински, репортёр.
В 1988 году родители Моники разошлись, что негативно сказалось на её психике. В школе Моника была замкнутой, необщительной. Сильно комплектовала из-за своей, как она считала полноватой фигуры. В 1991 году она поступает в колледж на факультет психологии. В колледже девушка сильно изменилась, она стала весьма раскрепощенной. Встречалась с мужчинами, причём, предпочтение отдавала тем, кто на много старше её. Длительных отношений ни с кем не поддерживала. Единственный мужчина, с кем она долгое время состояла в любовной связи, это преподаватель её бывшей школы Энди Бейкер. То обстоятельство, что Бейкер женат и имеет двоих детей, Монику нисколько не смущало. Связь между Бейкером и Левински прекратилась только после переезда Моники в Вашингтон».
Прэтисс убрал конверт с документами во внутренний карман пиджака.
– Ваши люди неплохо поработали, – сообщил он, – сейчас я вынужден покинуть вас, оставляю любоваться панорамой города и смаковать «Нью-Йорк Сауэр».
Прэтисс сел на заднее сиденье «бентли – континенталь», который был припаркован на стоянке около Тайм Уорнер Центра. Автомобиль поехал по Парк Авеню. Между 50 и 51 улицами пересекающими Парк Авеню, как раз напротив церкви Святого Варфоломея собралась толпа зевак и стояла пара полицейских машин.
– Что там Дэйв? – спросил Прэтисс.
– Копы какого-то парня скрутили, – сообщил водитель.
На тротуаре лицом виз лежал рыжий здоровяк, а на нём сидел блондин в джинсовой куртке. Вероятно, это был полицейский, потому что он надевал наручники на рыжего.
– Так я знаю этого копа! – воскликнул Дейв. Он повернулся к Прэтиссу, улыбнувшись, продолжил: – Это Пол Мортон. Мы с ним в одной школе учились.
– Хорошо, поехали, – кивнул Мет Прэтисс.
Их «бентли» смешалась с потоком автомобилей едущих по Парк авеню. Тем временем, Пол Мортон поднял рыжего здоровяка на ноги и повёл к одной из полицейских машин, при этом рыжий орал:
Конец ознакомительного фрагмента.