Кровь артефакта
Шрифт:
Не знаю, какие у них остальные землянки, но эта была просто огромная для такого вида жилья. Метров по семь в каждую сторону. У дальней стены самодельный покосившийся стол с кучей нашего конфиската и несколько деревянных и металлических ящиков разного размера. Посередине несколько столбов, выполняющих функцию подпорок, а по совместительству и местом привязки пленников. Как сейчас, например. Разглядев Соньку, я облегчённо выдохнул и позволил себе улыбнуться. Обошёл по широкой дуге всё так же напряженно стоявшего автоматчика и, подойдя к нему сзади со всей силы опустил на затылок рукоять
Пилотка немного смягчила удар, но бородачу хватило. Безвольной куклой он завалился на землю, но палец, лежащий на спусковом крючке всё же дёрнулся. Автомат коротко рявкнул и затих. Впрочем, это не важно. Не думаю, что кто-то обратил внимание на эти выстрелы, так как снаружи продолжал идти бой и грохот стрельбы ни на минуту не прекращался.
На всякий случай закрыв дверь я, наконец, сосчитал пленников. Всё правильно, пятеро. Вычленив глазами Соньку, я хотел, было кинуться обнять её, но вовремя вспомнил о своей невидимости. Да и врядли ей сейчас до обниманий — под глазом расплылся огромный синяк, лицо и руки в царапинах. Это от аварии так или им успели сделать допрос с пристрастием. Я перевёл взгляд на Троса и ужаснулся. Нет, авария так не могла изуродовать человека.
Ну, суки! Не ведая, что творю, я подскочил к ящикам, стоявшим у стола. Выхватил из верхнего четыре гранаты и бросился к выходу, по пути отметив удивлённо-испуганные взгляды, какими меня проводили пленники. Я что, снова стал видимым? Ладно, потом разберёмся. Всё потом!
Выскочив в дверь, я рванул в гущу событий. Немцев хоть и было меньше, но воспользоваться эффектом неожиданности они сумели правильно и теперь теснили партизан к лагерю. Силуэты вояк мелькали уже между крайних стволов деревьев, а некоторые даже отступили за крайние шалаши. Что же в лагере-то никаких укреплений не создали? Деревенщина! Сейчас выдавят из леса и как в чистом поле расстреляют. Как умудрились при такой никчёмной организации обороны так долго продержаться в тылу врага, не понятно.
Пробежав половину расстояния я одну за одной швырнул четыре гранаты в самую гущу боя. Получайте, гады! Все получайте! Четыре взрыва слились в один долгий протяжный гул, подняв к небу столбы земли, древесных обломков и разметав людей. Выполнив миссию возмездия, я развернулся и, пригибаясь, бросился обратно в землянку. Позади продолжали звучать выстрелы, но уже реже. Гораздо реже.
В землянке за время моего отсутствия ничего не изменилось. Вырубленный мной бородач валялся на глинистой земле, а пленники продолжали пялиться в пустоту. Так всё же я видим или нет? Если да, то почему на меня никто не обращает сейчас внимания, а если нет, то почему, когда я отсюда выбегал на меня так удивлённо смотрели?
— Сейчас я вас освобожу. — Решил подать я голос и направился к валявшимся на столе вещам, конфискованным из нашей машины
— Максим? — Неуверенно произнесла Сонька.
— Максим, Максим. Кто же ещё придёт вас спасать. — Пробурчал я, копаясь в хламе. Вроде бы у нас не было в машине столько вещей. Да где же он? Ага, нашёл.
Схватив немецкий десантный нож, я подскочил к Соньке и перерезал верёвки, крепящие её к столбу. «Ойкнув» Сонька начала оседать на землю, но я поддержал её, довёл до ящиков и усадил.
— Но я тебя не вижу! — Сонька на ощупь дошла руками до моего лица. Пощупала и неожиданно притянула к себе, начав целовать, куда придётся. — Мы думали тебя отдельно куда-то забрали.
Немного выждав, я отстранился. Не до того сейчас, надо остальных отвязывать да сваливать с этого негостеприимного времени.
— Не забрали. Артефакт сделал меня невидимым. — Пояснил я. — Погоди, остальных освобожу.
Обрезав верёвки, держащие Троса я едва успел подхватить его. Он все-таки не выдержал и потерял сознание, расслабившись от мысли, что спасение близко. Ну, ничего, главное выбраться отсюда, а там что-нибудь придумаем. Осторожно положив его на пол, я шагнул к столбу с пришельцем и перерезал связывающие его путы. Этот был как новенький и видимо даже не затёк. Толи они боялись его трогать, толи брезговали. А может, просто на утро оставили.
— Спасибо. — Как всегда скупо поблагодарил он меня и начал трясти кистями и как-то странно извиваться. Разминается так, что ли?
Шагнув к следующему и поднеся нож к верёвкам, я замер. Руки! Не четырёхпалые серо-зелёные конечности, а обычные человеческие руки. Я медленно поднял голову. Точно, мужик какой-то. Я посмотрел на последний столб, ожидая увидеть там кого угодно, но там всё было логично — пришелец. Странно, а где третий?
— Ты кто? — Обойдя столб, уставился я на пленника.
Обычное русское веснушчатое лицо. Гладко выбритое и без каких-либо особых примет. Невыразительное лицо, незапоминающееся. И откуда он здесь такой чисто выбритый взялся? Я и то уже зарос щетиной. Да к тому же почему русского держат пленником? Одежда не военная. То-то я смотрю вещей на столе много — половина наверняка его.
— А ты догадайся. — Усмехнулся пленник, глядя мне в глаза. Я вздрогнул. В глаза? В какие глаза, если Сонька сейчас только сказала, что не видит меня. Сделав шаг в сторону, я от души сматерился — пленник проводил меня взглядом! Он точно видит меня.
— Второй? — Неуверенно протянул я. Вот тебе раз. Думаешь что невидим, почти неуязвим, наслаждаешься ощущением вседозволенности, а тут как в прорубь спихнули.
— Второй? — Переспросил пленник и расхохотался. Не обидно, а как-то от души. Словно я рассказал самый весёлый анекдот.
Я попробовал рассуждать логически. Ведь три пришельца было!
— Это ваш? — Повернулся я к освобождённому инопланетянину.
Тот отрицательно помотал головой. Надо же, не только слова выучили, ещё и жестами пользуются.
— Тогда где ваш третий? — Теряя терпение, повысил я голос. Одни загадки. Щипцами из них информацию, что ли выпытывать?
— Умер. — Коротко бросил пришелец и указал длинным гибким пальцем в угол, где лежала груда тряпья, на которую я как-то и не обратил внимания.
— Чёрт! — Я вспомнил лужу крови в автомобиле и в душе всё же порадовался, что это была кровь не Соньки или Троса. Всё же своя рубашка ближе к телу.
Подойдя к тряпкам, я осторожно, двумя пальцами, отогнул один край. Голова отдельно, тело отдельно. Вот блин, как же это его так?