Кровь артефакта
Шрифт:
Внезапно мне в голову пришла мысль, от которой моё настроение окончательно испортилось: ведь когда мы придём к месту, Сонька узнает, что её брат мёртв. Вот тут-то и получится, что по её мнению, во всём виноват буду именно я, так непозволительно затянувший наш поход. И она будет права в своём видении вопроса. Она же не будет знать, что он уже сейчас мёртв.
Вновь захотелось всё ей рассказать прямо сейчас, но, вновь прокрутив в голове всевозможные варианты дальнейшего развития событий, я пришёл к мнению, что как ни крути, будет только хуже. Как говорится «назвался
Ладно, сейчас для меня главное — убедить завтра её свернуть с намеченной дороги и заглянуть в «предбанник». А там будь что будет.
От этих гнусных мыслей мне даже расхотелось читать записную книжку «монолитовца» и я просто просидел до двух часов ночи тупо пялясь в стену и прислушиваясь к ночным звукам, доносившимся снаружи.
Когда Сонька меня сменила, у меня было только одно желание — лечь и заснуть, поэтому на её вопрос «не запалить ли костёр?» я лишь буркнул «как хочешь» и уснул, едва голова коснулась свёрнутой в рулончик куртки.
Предбанник
Просыпался я тяжело. Ныли уставшие ноги, болела ушибленная вчера голова, а во рту за ночь видимо побывала стая больных на желудок кошек. Ко всему прочему ещё и не выспался. Я перевернулся и на четвереньках дополз до своего рюкзака, выудил оттуда последнюю полторашку с водой и прополоскал рот. Стало немного полегче, и чтобы закрепить этот эффект, я вылил немного воды себе на голову, поёжившись от потёкшей за шиворот струйки. Ну вот, совсем другое дело. Я поднялся в полный рост и сделал несколько глотков, заметив краем глаза смотревшую на меня с сарказмом Соньку. Вода сразу пошла не в то горло и я, закашлявшись, сунул бутылку обратно в рюкзак.
— Чего? — Откашлявшись, посмотрел я на неё хмуро.
— По тебе можно часы сверять. — Улыбнулась Сонька. — Как договаривались выходить, так ты как раз за час проснулся, чтобы успеть позавтракать.
— А когда это мы договаривались? — Удивился я.
— Не помнишь? — Ещё шире улыбнулась Сонька. — Вчера, точнее уже сегодня ночью, когда менялись.
Я поскрёб саднящий затылок и вновь полез в рюкзак. Автопилот — великая вещь!
— Ну, давай завтракать, раз выходим через час.
Завтракали в тишине. Не знаю как Сонька, а я напряженно думал, как начать щекотливый разговор об изменении плана. Ничего путного в голову не лезло, и я решил отложить его до того момента, когда мы вновь вернёмся на окружную дорогу. Глядишь в дороге как бы, между прочим, удастся поговорить, сгладив острые углы.
Из-за этих нелёгких мыслей я совсем не чувствовал вкуса вяленого мяса и сухарей, автоматически закидывая их в рот и глядя в пустоту, а потому пропустил Сонькин вопрос.
— А? — Переспросил я, возвращаясь на землю.
— Б! — Довольно предсказуемо передразнила она меня и повторила. — Выходить, говорю, пора.
— Угу. — Промычал я, закинув в рот последний кусок мяса и направляясь к своему рюкзаку.
Уже через полчаса мы довольно бодро вышагивали меж заброшенных ветхих домиков частного сектора Новошепеличей и наслаждались лучами восходящего солнца. На небе не было ни облачка, и день снова обещал быть если не жарким, то уж тёплым наверняка. А на меня тем временем накатила какая-то апатия. Толи в ожидании неизбежного разговора о смене планов, толи просто устал за это время. Это постоянное напряжение от непрерывного контроля местности и непроизвольного ощущения выстрела в спину выматывало похуже многокилометровых армейских марш-бросков ещё той, дозоновской жизни. Устал так, что того и гляди вляпаюсь в какую-нибудь аномалию.
Видимо дело тоже в привычке, вон Сонька идёт же и ничего. Я прикинул, сколько мы уже находимся в Зоне. Выходило что-то около недели, а мой личный рекорд восемнадцать дней, и это при том, что только половина из них «туда», а вторая половина ведь «обратно», а, как известно путь обратно всегда короче, идёшь в предвкушении дома и отдыха, друзей и спокойствия. А еще, наверное, вблизи ЧАЭС возрастает какое-то давление на мозг, а ещё это не отпускающее ощущение бесполезности нашего похода, а ещё… Много таких вот «а ещё» в голову лезет. Одних покушений на мою драгоценную жизнь было уже два за такое короткое время. Нет, мне определённо надо отдохнуть!
Видимо на моём лице отразилось всё то, что я думал, потому как Сонька, молча покосившись пару раз, перешла к вопросам:
— Ты чего такой хмурый с утра? Не с той ноги встал?
— Думаю. — Ответил я, не покривив душой.
— Может, будешь повеселее думать, а то я, глядя на твоё лицо сама скоро завою.
«Завоешь, когда расскажу» — подумал я, но вслух сказал совсем другое:
— Постараюсь. — Я вздохнул. — Устал просто.
— А кому сейчас легко? — Вставила уже набившую оскомину присказку Сонька и успокаивающе, словно маленькому ребёнку добавила. — Потерпи немного, ещё неделька и дойдём.
Я чуть не застонал. Нет, ещё неделю я точно не выдержу. Надо начинать разговор, надо начинать, надо… Но потом, когда выйдем на дорогу, а то разнервничается, потеряет контроль и вляпаемся в какую-нибудь из аномалий, обильно усеивающих частный сектор. Где-то в глубине души я осознавал, что этим просто оправдываюсь перед собой, оттягивая неприятный разговор, но это было сильно в глубине.
Я взял себя в руки и постарался выкинуть из головы всё лишнее, сосредоточившись на окружающей обстановке. Получилось не сразу, и пару раз я ловил себя на мысли о предстоящем разговоре, но я упорно запихивал её обратно и вновь сосредотачивался на переходе через пересечённую местность.
Надо сказать, что собрался я довольно вовремя, так как мы вышли на какую-то узкую улочку, сплошь усеянную аномалиями и артефактами. Глаз автоматически вычленил наиболее ценные артефакты и начал примеряться, как к ним подобраться, но я одёрнул себя. Решил же ничего не брать, значит, не буду. И всё же я не смог подавить соблазна и повторно прошёл взглядом по непаханому полю артефактов. Нет, всё верно — ни одного незнакомого не видно. Это хорошо, не будет соблазна за ним сходить, а то в моём теперешнем состоянии только между аномалиями лазить.