Кровь Бога. Книга 2
Шрифт:
«Сареф, в городе происходит что-то страшное. Мы спрятались в гильдии, люди говорят, что по площади ползет ужасный монстр», — донеслось до слуха несколько секунд назад. Элин использует полученный в подарок браслет. Сразу после «Реставрации» Сареф переносится на главную площадь, где вооруженные авантюристы и жрецы Герона пытаются придумать, как остановить Пожирателя Ветвей.
Юноша безошибочно оценивает уровни сил и понимает, что у людей нет ни единого шанса. В небе над площадью кровавый ливень образует собой гигантский меч, исполинское оружие обрушивается с небес и пронзает тело монстра от макушки до ног.
Как и ожидалось, никто из людей не смог устоять на ногах, а парочка даже свалилась в образовавшуюся пропасть. Туда же падает тело Пожирателя Ветвей. Сареф легко догоняет людей в падении и оставляет на площади рядом с товарищами.
— М-м-монстр! — Верещит престарелый жрец, указывая как раз таки на Сарефа. Юноша понимает, что другого быть уже не может, даже слепой и глухой человек почувствует силу Древнего как нечто ужасающее и обжигающее. Ни один человек не может иметь такую ауру. Служители Герона обрушивают на вампира потоки золотого огня, а вот авантюристы в шоковом состоянии смотрят на бывшего товарища. Среди них Сареф замечает не одно знакомое лицо.
«Спать», — ментальный приказ заставляет всех упасть на землю. Жаль, что подобное никак не поможет с высшим вампиром. Сареф повторно применяет «Реставрацию». Теперь боль бьет не только по рукам, но и по голове. Присутствие монстра никуда не исчезает, Сареф слышит, как он медленно поднимается обратно на площадь. Похоже, предыдущего удара оказалось недостаточно, поэтому Древний готовится повторить его. Вот только второй меч-из-крови разбивается в небе на осколки: стоящая рядом Фарат выступает на стороне монстра.
— У тебя уже нет дороги назад. — Говорит высший вампир в облике девочки. — На сколько «Реставраций» тебя хватит?
Вместо ответа Сареф переходит в атаку. Сколько ударов было разменено за новые тридцать секунд? Десять? Сотня? Тысяча? Два вампира с вершины пищевой цепи двигаются слишком быстро для человеческого глаза, лишь разрушения запоздало отмечают их путь. Оба вампира не показывают усталости, продолжают регенерировать раны и пытаться схватить друг друга.
Теперь Сареф понимает, что имела в виду Фарат, говоря о пропасти в умениях и опыте. Юноша пытается задавить противника силой и скоростью, но из-за этого не может сконцентрироваться на кровавом дожде. Да и в целом применяет его на инстинктивном уровне, а значит, не использует на полную мощность. Время от время тело высшего вампира пронзают капли, но нужно превратить его в решето, чтобы хоть немного замедлить.
А вот Фарат использует темную магию и вампирские умения, не пытаясь соперничать в голой силе. Система не успевает анализировать поступающую информацию. Если бы Сареф не отдал приказ на скрытие сообщений, то весь обзор постоянно заслоняли бы системные сообщения. Фарат активирует за секунду до тридцати заклятий и расовых умений, чтобы восполнить разницу в силе.
…
…«Сталь-внутри»…
…«Темное течение»…
…«Воскрешение плоти»…
…«Бездонная пропасть маны»…
…«Искажение пространства Фокеля»…
…«Продвинутое игнорирование трения»…
…«Разностороннее движение крови»…
…«Mene alran futtorai»…
…«Иррациональный фактор свертываемости крови»…
…
Это было последним, что увидел вампир перед запретом на показ сообщений. 95 % используемой магии и умений Сарефу совершенно незнакомы. Теперь Фарат не дает времени на складывание жеста для «Реставрации», но Сареф смог применить магию хаоса только с помощью мысли. Новый откат состояния теперь бьет подобно молнии с ощущением сгорающих нервов.
Сареф понимает, что с «Реставрацией» что-то явно не так. Он понимает, что использование на собственном теле — рискованный шаг, но оценить точные риски не может. Пока есть только боль и уменьшающийся таймер. Теперь магия восполняет лишь двадцать секунд. На следующем повторении продолжить использовать заемную силу можно только десять секунд. Тело буквально разрушается изнутри из-за невероятного давления силы.
Конец схватки наступает, когда «Реставрация» больше не может дать ни секунды. С неба теперь падает обычный дождь, а Сареф видит вокруг разрушенный главный собор Герона, который стоял на площади. Дуэль вампиров стихийно оказалась рядом со зданием, которое не выдержало напора. Сареф прижат к каменным ступеням главного молитвенного зала. Горло сжимает рука Фарат, не позволяя проглотить последнюю каплю.
— Ты знаешь, что живые организмы содержат в себе особую информацию? Такое применение магии хаоса на себе разрушает связи записанной в тело существа информации. Это создает ошибки, искажения и мутации. Поэтому ты не можешь бесконечно восполнять лимит времени таким топорным методом. — Фарат тоже выглядит не очень, даже не может быстро закрыть все раны и вправить переломы.
«О чем она? О ДНК или какой-то более мистической вещи?», — Сарефу на самом деле не очень интересно. Подступает невероятный упадок сил, поэтому не может даже препятствовать изъятию третьей капли крови Древнего изо рта.
— Но это было весело. Давно меня не доводили до такого состояния… Ой, беда! — Высший вампир отпускает Сарефа и смотрит в сторону магической академии. — Время подходит к концу. Нам придется поговорить в месте, время в котором течет гораздо быстрее, чем здесь. Ты меня слушаешь?
Сареф уже не слушает, полностью уйдя в мысли. Чувство в груди разгорается с немыслимой силой. Кто же знал, что оно совпадет со способом, как избавиться от интереса высшего вампира. По прошествии всего прожитого в этом мире времени впервые Сареф может решиться на это.
Фарат наклоняется и что-то говорит, но слушать больше не имеет смысла. Если не сделать сейчас, то в будущем скорее всего так и не найдет решимости завершить дело. Плевать на договоренности, потраченные усилия и новую жизнь. Раз уж готовился к этому, то чего отступать?
«Было бы неплохо…».
Девочка нависает на юношей, а после улыбка разгорается на её лице. Фарат кивает, словно поняв хоть мыслей поверженного соперника. И не просто понимает, но еще и поддерживает в решении.
— Я хочу, чтобы ты услышал себя и рассказал об этом мне. — Ребенок не отрывает красные глаза от лицо Сарефа. — Что было бы неплохо сделать? Ну же?