Кровь данов
Шрифт:
– Хранитель Хродвиг добр и милостив. Я – нет. Как видите, вы мне не нужны. Я побил вас сейчас, побил бы и в бою.
Братья подползали друг к другу, сдерживая стоны. Тогда они еще не носили своих знаменитых черных бурок, а вместо бород под усами пробивалась первая поросль.
– Вы схоронили свои семьи. И половину своей деревни. И сами чуть не сдохли от голода, – продолжил Хоар. – Куда вы шли?
– В Империю. Хотели наниматься, – ломающимся баском ответил один. Его дорча был ужасен, но Хоар понял.
– Ты будешь Первый, – кивнул ему Хоар. И вслух пересчитал следующих, указывая
Парни доползли друг до друга и уселись на траве спиной к спине. Переломов, судя по всему, не было.
– Хранитель Хродвиг не жалует Империю. И не захотел отдавать вас, молокососов, этим ублюдкам. Наемничий хлеб горек, он быстро сделал бы из вас, желторотых, последних подонков.
Хоар знал, о чем говорит. Он успел хлебнуть наемничьей доли. И произносил те слова, что когда-то говорил ему Хранитель.
– Отныне вы, несчастные, – Хоар смерил их тяжелым взглядом, – охрана Хродвига. Вы не умрете с голода. Вас не искалечат в Империи. Вас будут уважать и бояться. Вы присягнули Суду Хранителей и его главе. Ваши имперские обноски позорят его. Где вы их только нашли? – Хоар кинул на землю кошель. – Когда спустимся в долину, оденьтесь как полагается.
Он развернулся и ушел. Парни, боготворившие своего спасителя, избавившего их и оставшихся в живых родичей от голода, в первом же селе накупили черных бурок и надели их на себя. Хоар, увидев это, долго ругался. А Хродвиг, напротив, хмыкнул одобрительно и бросил:
– Хорошо.
Братья засияли от счастья. И Хоар вновь избил их на вечернем учебном поединке…
Он помотал головой, прогоняя глупые воспоминания. Дорога свернула к месту давнего камнепада и теперь вилась меж огромных кусков скалы. Сейчас, если бы весь кулак, вся его пятерка была в сборе, двое воинов уже отделились бы от остальных, скача впереди. Теперь же… Хоар скрипнул зубами. Найдя глазами Третьего, послал всадника вперед. Тот двинул коня быстрее, стиснув бока скакуна коленями, обогнал арбу и поскакал к россыпи камней.
Хоар проводил его взглядом. Третий уверенно правил конем, не суетился и зорко поглядывал по сторонам, изредка останавливаясь. Добрый воин! Из всей пятерки Третий лучше всех сражался на мечах. И был неплох как лучник, потому Хоар и выбрал его. Не хватало Немого, чтобы везти арбу и следить за мулами. И как следопыту Немому равных нет. Но дом на колесах просто так не поедет, и управляться с ним без должной сноровки непросто. Потому Хоар сам сидел на облучке арбы, злился и то и дело украдкой поглядывал на своего скакуна. А тот, предатель, красовался перед Тихоней.
Вскоре показался Третий, махнув рукой, и Хоар тряхнул вожжами. Мул шагнул слишком споро, и арбу слегка шатнуло. Ули за спиной Хоара заворочался, и вскоре рядом показалась его голова с соломой в волосах.
– Не вылазь, Ули! – предупредил Хоар. – Минуем урочище – рядом сядешь.
– Урочище?.. – хриплым со сна голосом переспросил мальчик.
– Урочище, – послышался голос Хродвига. В отличие от голоса мальчика, голос старика был надтреснутым, но звонким. – Приметные места, по-другому. Люди их примечают за то, что они не похожи на остальные. И в разговоре объяснить проще. Вот за этим урочищем проходит
– А за границей чья земля? – спросил мальчик.
Урочище они миновали, но вылезать и садиться на облучок Ултер не стал, втянувшись в беседу. Хоар этому был только рад: едва последний валун остался позади, как его царапнул чей-то взгляд. Показалось? Но вот и Третий закрутился на коне, вертя головой по сторонам. Хоар положил ножны на колени.
– А мы и вправду идем туда? – Мальчик понизил голос.
– Куда «туда»? – спросил Хродвиг.
Сегодня старик был не прочь поговорить и даже казался бодрым.
– Ну… в Город мертвых? – Мальчик решился и произнес страшные слова.
– Правда, – кивнул Хродвиг.
– Это потому, что ты умираешь?
– Да. Мое время пришло.
– А… Ты же там уже был. Как он выглядит? – вновь понизив голос, спросил Ултер.
Мул без устали переставлял ноги, крутились колеса, Третий вновь поскакал чуть позади, но тревога, поселившаяся в груди Хоара, не отпускала. Краем уха слушая разговор прадеда с мальчиком, Хоар ругал себя последними словами.
Никогда раньше он не распускал пятерку. И никогда не ослушался прямого распоряжения Хродвига. В конце концов, он и нужен для того, чтобы служить главе Хранителей и охранять его. Делать все для того, чтобы правосудие гор свершилось. Но что будет завтра? Что будет, когда старик уйдет?.. Пятерка так или иначе соберется в Декурионе, и зиму они проведут вместе. Если дан Дорчариан не решит для Хоара иной судьбы. Что сделает дан, когда узнает, что его сын побывал в Городе мертвых? Хоар не хотел об этом думать.
Дорога окончательно стряхнула с себя следы давнего оползня, в очередной раз круто повернув. И на горизонте вновь повис, растекаясь во все стороны, черный дым.
«Горы трещат», – послышался в голове шепот старика, и Хоар против воли обернулся, посмотрев за спину.
– Когда земля перестала принимать мертвецов, а первые молчальники онемели… – Хродвиг прокашлялся. Открыв мех, он выпил воды и отер губы. – Они выбрали самую пустую, самую неудобную землю, где не росла даже трава. И стали возводить дом для павших. Убрали камни, выкопали яму. Камнями выложили ее изнутри, облицевали стены и потолок. Так они возводили дом все выше и выше, сужая кладку, пока она не сомкнулась. Верхние камни обмазали глиной. Не забыли прорезать узкие окна. Внутри сладили ступени, широкие полати, на которые уложили тела. Самых достойных усадили в кресла. Разложили вокруг оружие, луки и стрелы, посуду и шитье. Чтобы ни в чем погибшие не нуждались после смерти. Уложив всех, закрыли вход в дом большим камнем. Бросили по монете. Так в Городе мертвых появился первый дом.
– А зачем по монете бросали? – спросил Ули.
– То поверье. Если звякнет монета, то душа добралась к предкам.
– И каждый по монете? – недоверчиво спросил Ули. Потом подумал и хлопнул в ладоши, вскрикнув: – Так там много золота! Много-много!
– Золота мертвых? – равнодушно спросил Хродвиг.
– Ну да! – воскликнул мальчик. – Мертвым же оно не нужно!
– Не нужно, – помедлив, согласился старик. – Ты готов у дедушки Эндира взять десяток-другой монет? Они же ему не нужны?