Кровь данов
Шрифт:
Охнув, я приложил ладонь к уху. Больно! А когда не трогаешь – и не болит… Я и думать забыл про пропущенный удар.
– Что, так заметно? – удивился я.
– А то. Как лопух, только красный, – безжалостно припечатал Остах. – Ничего, подучу я тебя драться, подучу.
Вскоре мы вышли к знакомой уже караулке у ворот, и распорядитель уверенно зашагал к площади.
– Куда это он? Нам же прямо? – сморщил лоб Остах. Вдруг наставник хлопнул себя ладонью по бедру, щелкнув языком. – Ого! Гордись, наследник. Через парадный вход поведут. Большая честь. Его и открывают-то пару раз в год.
«Раз в год, говоришь? Большая честь для маленького горца?»
У меня появилось
«Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать! – вспомнилось детское присловье. – Кто не спрятался, я не виноват!»
Выйдя через ворота, мы прошли вдоль ограды по площади пару сотен шагов и приблизились к высокому крыльцу с длинными широкими ступенями из белого мрамора. Массивный козырек поддерживали четыре колонны.
– Здесь мы оставим тебя, парень… – шепнул Остах и сжал мое плечо. – Не робей, Оли, храни тебя Отец Глубин!.. Мы у выхода посидим, подождем тебя.
Невооруженным взглядом заметно, что волновался Остах куда больше меня. Мне-то что? Я спрятался за малолетним наследником правителя стратегически важной для Империи территории. За сыном дана Дорчариан. Мне теперь сам клибб не брат!
Развернув плечи, я шагнул на первую ступень. Взойдя на крыльцо, увидел высоченные – метра четыре, не меньше – деревянные двери. По бокам стояли два воина в древних нагрудниках, поножах и гребнистых шлемах из бронзы. Тяжелый парадный щит и длинное копье с листовидным наконечником довершали картину. Высоко подняв подбородок, стражники немигающим взором смотрели над нашими головами вдаль. В полной тишине распорядитель приблизился к двери, взялся за большое кольцо и дважды громко стукнул.
– Ого! Смотри, мама, еще один! – раздался вдруг мальчишечий крик с площади. – Косяком идут, один за другим!
Ощущение монументальности и торжественности мигом слетело, как сорванное порывом внезапного ветра развешенное белье с веревки. Звук подзатыльника, а затем раздавшийся громкий плач и вовсе привели меня в чувство. Как будто мне самому пощечину после нокаута влепили.
«Один за другим, говорите? Ну-ну… Значит не одного меня, такого мелкого и важного, на пир пригласили».
Двери бесшумно распахнулись – какие-то хитрые рычаги сработали, не иначе, – и я вошел вслед за распорядителем в полумрак. Пройдя помещение насквозь, толком ничего не смог разглядеть. После уличного света в темноте вдоль стен угадывались массивные колонны и статуи. Вскоре мы вышли в небольшой дворик с внутренней колоннадой по периметру. Посредине дворика располагался овальный прудик с горбатым мостиком из светлого дерева. Низкие шарообразные ивы, кувшинки на глади пруда, прибрежные камни. Одинокая полукруглая скамейка у бережка.
Не останавливаясь, прошли сквозь двор по мостику и зашли в широкий коридор. Пожалуй, здесь и мою маленькую арбу можно провезти – такой он был просторный. Стрельчатые окна под потолком давали много света, позволяя рассмотреть разноцветные мозаики на стенах: речка, деревья, голые женщины купают коней. Я вспомнил знакомую мозаику на полу в отцовской вилле – похожий сюжет. Видимо, купание коней – какой-то знаковый сюжет в местной культуре.
Вскоре я услышал гомон и громкие речи. Видимо, мы приближались к конечной цели. Пройдя через
Наместник мне сразу не понравился. Поросячьи глазки, нос пятачком. Три подбородка, жирная шея. Блестящие, смазанные чем-то волосы зачесаны назад. А супруга у него симпатичная. Невысокая, особенно рядом с рослым, несмотря на полноту, мужем, с миловидными правильными чертами лица. И со знакомыми ямочками на щеках. Особенно сейчас, когда она, почувствовав мой взгляд, улыбнулась. Понятно, в кого Наула такая милашка. Точно не в папу.
Распорядитель склонился над ухом наместника и что-то зашептал. Сивен Грис поднял на меня свои глаза навыкате. Ожидая этого, я опустил взор к полу и поклонился. Впрочем, гнуть спину не стал, обозначив поклон кивком. Подняв глаза, увидел, как капризно дернул уголком губ наместник и хлопнул в ладоши. Пирующие не сразу это заметили, но наместник хлопнул еще пару раз, и все зашикали друг на друга. Вскоре установилась тишина.
– Наш ужин посетил еще один гость. Чуть припозднившийся. Но мы простим ему это опоздание – он же еще нетверд на ногах? – Сивен обозначил улыбку, и в зале послышались смешки.
«Смеяться над больным ребенком. Как мило», – подумал я и улыбнулся в ответ. Чуть застенчиво.
«Я спрятался! Я в домике!»
– А что у тебя с ухом? – поинтересовался наместник.
– Упал, – коротко ответил я.
«Сам же говоришь – нетверд на ногах!»
Заметил, как заулыбалась Наула, услышав мой ответ. Вот и матери что-то на ухо зашептала. Болтушка!
– Перед вами, – вялый взмах пухлой ладонью, – Олтер, сын Рокона, наследник дана Дорчариан…
– …повелителя и защитника племен алайнов, дворча, дорча, дремнов, гвер… – вдруг звонко подхватил распорядитель за спиной у Сивена.
«Точно Кейлокк! – подумал я. – Вон какой голос звонкий».
Сивен скривился и неожиданно мощно заехал слуге локтем в солнечное сплетение. Тот захлебнулся до конца не произнесенным титулом моего отца, сложился пополам и закашлялся. Потом и вовсе упал на колени, хватаясь за живот. Сивен повернулся и ударил кубком, зажатым в руке, по лбу раба. Вино выплеснулось и окатило Кейлокка, залив лицо. Тот сипел, но не произнес ни слова.
В зале одобрительно заржали. Сивен картинно поднес мизинец к уху, поковыряв в нем.
– Разорался. Теперь какое-то дикарское племя у меня в ухе застряло, – поморщился Сивен. В зале заржали еще громче, застучав бокалами о столешницу.
Я почувствовал, как краска гнева заливает мое лицо. «Какое-то дикарское племя!» Хвала Матери Предков, пояс с оружием я снял еще перед сном, а потом так и не надел. Впрочем, вряд ли меня пустили бы сюда с оружием. Мальчишеская злость кипела и бурлила, ища выхода. Печатая шаг о мрамор пола, я прошел середину зала и остановился на расстоянии вытянутой руки от наместника, прямо через стол. Под звук моих шагов ржание утихло, и установилась тишина.