Кровь Дракона. Новый рассвет
Шрифт:
Ноздри кочевника вздулись от гнева, но он промолчал.
— Отпусти их, Маракаба, — Карыз снова повернулся к великану. — Они не виновны в том, что произошло, — склонил голову и поник. В этот момент мне даже стало его жаль, он походил на обычного старика, который не знал, что ему делать и куда деваться. — Я не хотел, — внезапно его голос дрогнул, и старческие слёзы появились на глазах. — Маракаба, прости, я не хотел, чтобы всё так… — резко выпрямился и закричал тому в лицо. — Я любил её и никогда бы!..
Его прервал хруст разрываемой плоти и костей. Из груди старейшины торчала
— Прощён, — проскрежетал великан и вырвал укоротившуюся руку, от чего старейшина упал лицом наземь, заливая разноцветные цветы алой кровью. — А теперь, — Маракаба взглянул на остальных ошарашенных гостей, — можете уходить, убийств больше не будет.
Мы трое с ужасом и изумлением смотрели на распростёртое тело старейшины.
— Да что ты!.. — начал Силон, но бас великана прервал его.
— Молчи, человек! Какого чёрта ты вообще поплёлся сюда, даже не зная всей правды!
И тот заткнулся, понимая верность сказанного.
— Тогда расскажи нам, Всевышний, — попросила Илла.
— Не стоит такого подхалимства, — урезонил её Маракаба. — Не упоминайте тех, о ком ни имеете и малейшего представления, взглянул на меня. — Так ведь, сын Дракона
— Я даже не знаю, что это значит, — огрызнулся я.
— Вскоре узнаешь, — кивнул он, явно довольный собой. — Скоро вы все получите ответы на свои вопросы. Но сейчас вы свободны, можете уходить.
Силон сжал кулаки.
— Мы отправляемся обратно. И уедем в другие края, подальше отсюда, — он развернулся, чтобы идти обратно.
— Уезжайте, — тихо произнесла Илла, но мы услышали. — Я остаюсь.
— Что — изумился тот. — Как так, Илла Мы должны уехать вместе.
— Нет, это вы должны, — ответила она. — Ты был прав, мир духов это только моя мечта. Но я не собираюсь терять её, учитывая, что я её достигла.
— Илла, но как же…
— Идём, Силон, — сказал я, подходя к нему. — Это её выбор, мы не должны ей мешать.
Он опустил голову, печально соглашаясь со мной, и мы пошли назад.
— Прощайте, — сказала Илла нам вслед. — И простите.
— Всё в порядке, — прошептал я, оглянувшись назад. — Позаботься о лошадях. И, надеюсь, мы ещё увидимся.
— Прощай, — сказал Силон, и мы пошли, уже не оглядываясь.
— Силон, сейчас не время страдать по Илле, — сказал я, когда мы выехали из скалы, и не спеша приближались к реке. — Самое время подготовиться к безумной скачке от милых псов. Прости, конечно, — добавил я, видя его унылое лицо.
— Да, ты прав, — отозвался тот. — Просто Илла…. Она была для меня не просто шаманом, она… — он не закончил фразы и тяжело вздохнул.
— Ты любил её — спросил я, чувствуя угрызения совести.
— Сложно сказать, — ответил тот. — Может быть, хотя она никогда не отвечала взаимностью. Она принимала меня больше как брата, чем мужа.
— Ясно, — кивнул я, вспоминая нашу с ней ночь у речной заводи, при этом внутри что-то недовольно сжалось.
Остальную дорогу мы ехали молча, размышляя о том, как проскочить мимо диких псов, и не попасть
— Чёрт бы их побрал! — выругался я, когда мы подъехали к руслу реки, а на том берегу, среди тёмных зарослей, я увидел сверкающие глаза, поджидающие нас. — Мы только и успеем, что заехать.
— Нам надо найти другой путь, — заявил Силон, и мы развернули лошадей.
Но тут же увидели, как по рощице, нам на встречу, прошёлся лёгкий ветерок. Но это было не простое дуновение, у него были границы, будто кто-то невидимый пролетел над травой, задевая её, а потом над руслом реки, подняв небольшие волны поперёк течения, и наконец, ворвался в тёмный бор, разгоняя мрак вдоль тропы, по которой мы приехали. Было видно, как псы избегают этого света, злобно щетинясь, а те, кто вовремя не отскочил во тьму, был будто обожжён, заскулили, отпрыгивали в сторону, где царила темнота.
— Ого, как нам везёт, — усмехнулся я.
— Скорее, пока это везение не закончилось! — воскликнул Силон, и мы рванули вперёд.
Лошади неслись галопом, чувствуя, что скоро светлую тропу поглотит мрак, и облизывающиеся монстры, снующие рядом с нами, но не сумевшие до нас добраться, всё же смогут воплотить свои звериные желания в реальность. Мы мчались вперёд, псы неслись параллельно с нами. Я слышал, как злобно клацают их челюсти, и как они рычат от обиды.
— Дамрар! — услышал я крик Силона, посмотрел в его сторону, он кивнул мне назад, и я оглянулся.
— «Чёрт!» — пронеслось у меня в голове, когда я увидел, что мрак позади нас постепенно сгущается, и как в нём мелькают искорки диких глаз.
— Давай, давай! — подгонял я лошадь.
Впереди уже маячил спасительный свет, где-то там заканчивался, этот чёртов бор, а позади нас догоняла губительная тьма. Я не знал, что произойдёт дальше, но всей душой надеялся на спасение. Силон вырвался вперёд на полкорпуса, и мне стало несколько завидно. Но думать об этом сейчас было глупо. Вот, вот я уже чувствую теплоту спасительных лучей, Силон вырывается из диких лап тёмного бора, а меня накрывает тьма, и тут же эти бешеные псы срываются со своих мест и бросаются в мою сторону. От одного я уклоняюсь в последний момент, но в это же мгновение мою лошадь хватают за переднюю ногу, и она с жалобным ржанием падает вниз. Я вылетаю из седла и, пролетев несколько вперёд, грузно падаю наземь, в ожидании того, что сейчас в меня вопьются сотни клыков и когтей, и начнут рвать меня заживо. Но ничего не происходит. Я открываю глаза и вижу над собой голубое небо. Это падение спасло мне жизнь, я вылетел из тёмного бора, хотя лошадь было жаль, ведь именно её смерть сохранила мне жизнь.
— Дамрар, ты жив — рядом стоял Силон с ошарашенным лицом. — Я на мгновение потерял тебя из виду, и когда выскочил из бора, увидел, что ты лежишь.
— Они схватили лошадь, а я вылетел из седла, и рухнул сюда, — выдохнул я.
— Я уже боялся, что ты не успел. Выехали всемером, а приехал один, да ещё и с пустыми руками.
— Да уж, — я поднялся, Силон мне помог. — А теперь с пустыми руками вернёмся мы вдвоём.
— Едем, здесь нам больше делать нечего, — он помог мне взобраться на свою лошадь, и мы поскакали.