Кровь дракона
Шрифт:
Порфирий решил не отвлекаться и сосредоточить внимание на нимфе, должна же она была хоть что-то вспомнить. Юродивые на дороге вошли в раж и принялись обсыпать дракона оскорблениями. Порфирий взмахнул несильно крыльями и переступил с лапы на лапу. Хвост ударил по земле.
Один корочун слишком близко подошел к Порфирию, и это стоило ему жизни. Острый шип драконьего хвоста начисто отрубил голову. Обезглавленное тело еще некоторое время двигалось по инерции, потом задергалось в конвульсиях и упало. Порфирий
Не любил Порфирий губить корочунов, потому что после смерти они страшно смердели.
Второй корочун попытался отступить, но было уже поздно. Они добились своего — дракон не на шутку рассердился. Зеленое чудовище ударило врага смертоносным хвостом и, стараясь не дышать, затоптало его. Сань и Вань, напуганные гневом дракона, пустились по разным сторонам дороги. Дракон плавно приподнялся, долетел до того места, где тропа расходилась, и изверг из ноздрей пламя. Огненный столб обрушился на обоих наемников почти одновременно.
— Жаркое на дороге, — гаденько хихикнул Порфирий, с громким чавканьем пожирая тела.
Нимфа стояла ни жива ни мертва, когда к ней подошел старик с недоброй улыбкой на устах.
— Не бойся, милая, — приторно сладким голосом произнес он, — не страшись, красавица.
Клык бесшумно зашел сзади. Он поднял посох, конец которого стал острым как кинжал, и быстро, со знанием дела отсек ей голову.
Когда все было кончено, из-за деревьев выбежал Игорь и стал рядом с отцом.
Старик положил голову девицы в мешок, и в мгновение ока они оказались на старой мельнице, будто бы и не покидали ее.
— Принесли? — нетерпеливо спросил Велигор. — Давай сюда мешок, Старик.
Велигор взял протянутый мешок. И несколько поторопился.
— Спасибо за службу, — злорадно, как это и принято у злодеев второй величины, громко захохотал, разевая рот и демонстрируя зубы в отличном состоянии. — Вот вам моя награда за труды.
Велигор сыпнул в сторону троицы золотой порошок. На полу теперь сидели три жалкие жабы, которые и пытались что-то сказать возмущенно, да кто же станет всерьез воспринимать кваканье бородавчатых существ.
— Надо было сперва думать, а потом делать, — огорченно подумал Велигор. — Немного я того, поторимшись.
Из развязанного мешка на стол выкатилась девичья голова с печальным и жалким выражением на скорбном личике.
— Федот, да не тот, — продолжал удивлять своими познаниями в пословицах и поговорках колдун.
Голова принадлежала лесной нимфе, может, ее звали Таня, Луша или Аглая. Этого чародей не знал. Но точно он знал лишь одно — это была не Оксана.
Сплюнув застрявшую в зубах косточку, Порфирий решил продолжить познавательный разговор с нимфой. Однако его ожидал сюрприз. Пока он сражался с врагами, а потом поедал их, кто-то сделал красавицу на голову короче. И это уже не лечилось и не могло быть никем исправлено.
«Виною всему мое обжорство, — расстроился Порфирий. — Ну, ничего, все равно Велигора найду и башку ему оторву». Приняв такое благое решение, дракон полетел в сторону своей пещеры.
Три жабы злобно смотрели друг на друга. Когда их взгляд пересекался с колдуном, то они так надувались, что если бы их судьба была кому-то небезразлична, то можно было испугаться, что они лопнут.
— Получилось неудобно, — резюмировал колдун. — Ошибка вышла. Хотел как лучше, короче…
Велигор схватил жаб за задние лапки и поместил их в огромную прозрачную посудину. Сверху засыпал порошком, налил какой-то жидкости и поставил на медленный огонь.
Потом аккуратно протер руки.
— Ничего личного, — пояснил он трем жабам, бушующим в котле. — Даже мы, колдуны склонны к суевериям. От жаб могут вскочить бородавки. Ладно, вам еще преть здесь до утра, а мне пора пойти отдохнуть.
Старик проснулся от ощущения тяжести в груди. Беспокоило неприятное чувство, что ночью случилось нечто конфузное, ибо он явно ощущал, неприятную влажность брюк.
— Святые угодники, — думал он, — хоть бы никого не было рядом.
Открыв глаза, он понял, что давило со страшной тяжестью на сердце. Нога Клыка сорок восьмого размера, обутая в тяжелый с подковками сапог, лежала, перекрывая кислород.
Чуть поодаль примостился Игорь.
— Босс, — несколько смущенно спросил Клык, — чего это мы здесь с вами в обнимку прилегли. Это вы или я?
— В смысле? — переспросил Старик.
— Ну, не знаю, как это сказать…
— Ладно, не жмись, сам не пойму, чего штаны у меня мокрые.
Смущенные, они огляделись по сторонам. Занималось утро. Люди лежали на чем-то отдаленно напоминающем давно потухшую плиту. Кто поставил ее на мельнице и зачем, оставалось тайной за семью печатями.
Тем не менее, наемники узнали мельницу, в углу по-прежнему стояли разорванные кули с мукой.
Игорь лежал неподвижно.
— Клык, — жалобно произнес Старик, — глянь до сына. У меня ноги занемели.
Это была полуправда. Старик испугался, что остался жив, а сын помер.
Клык порадовался в душе, что босс раскис, теперь его сковырнуть будет плевым делом. Но пока нужно вдвоем держаться. Хоть и придурки были Сань и Вань, а все ж люди из своего времени.
Клык подошел к лежащему Игорю и посмотрев на него, сразу понял, что тот спит сном младенца.
— Спит он, — доложил наемник боссу. — Как думаете, что делать дальше?