Кровь фей
Шрифт:
— Она не отказалась от своего дара. Значит…
— Она его не приняла, — бесцеремонно перебил фею Изулен. — Значит, отказалась!
Анфигрена сжалась в комок и всё повторяла слабым, дрожащим голосом: «Серенькие, серенькие, серенькие…»
— Оставь её в покое, — фея нахмурила свои безупречные брови и подняла серебристую палочку. — Дай бедной девочке решить самой. Ни ты, ни твоя мать об этом даже не подумали!
— Не смей говорить о моей матери! — Изулен подобрался, готовый выхватить у феи палочку. — Она умерла из-за вас! Потому что вы
Он помнил, как мать сжимала его руку и шептала: «Не отдавай им Анфи. Только не им. Только не феям. Сестрёнка — это всё, что у тебя есть…»
— Твоя мать умерла, потому что пришёл её час. А мы тут не при чём! — Фея злилась, с неё как будто слетела маска доброты и красоты. Изулен на миг понадеялся, что и Анфигрена это заметила, но она, кажется, уже ничего не видела — только всхлипывала, уткнувшись лицом в грязные ладони. А затем вскинула голову и пронзительно выкрикнула:
— Серенькие!
Изулен вдруг обнаружил, что небо над ними потемнело, услышал, как охнул и выругался возница. Феи в едином порыве подняли палочки, а сверху налетели с криками, от которых у Изулена заложило уши, серые птицы.
Рассмотреть их он толком не успел. Изулен прикрыл собой Анфигрену, выхватил нож из-за пояса. Он видел, как из палочек фей вырвались белые, золотистые, алые лучи. Видел, как две птицы шлёпнулись о землю, как мешки, и их тела вспыхнули пламенем. Видел, как у феи в алом платьице вырвали палочку узким клювом. Спустя миг пронзённое насквозь тельце повисло на этом же клюве, капая кровью на землю. И совсем уж краем глаза Изулен заметил, как в лесу промелькнула и скрылась огромная фигура возницы. Сбежал!
— Мы защитим девочку! — Фея в белом повернулась к Изулену. Потратила драгоценное время на эти высокопарные слова и ободряющую улыбку…
— Сзади! — заорал Изулен.
Она выстрелила белым лучом, не оборачиваясь, и конечно, не попала. Взгляд Изулена на миг задержался на подлетавшей птице — Кэаль Справедливая, да у этих тварей по одному глазу, и тот на лбу! Удар крылом — и фея отлетела в сторону.
Птицы налетели на Изулена, как буря из перьев и острых когтей. Он ударил наугад, кого-то ранил, мелькнула птичья лапа, едва не попав ему в глаз. А затем Изулена облепили и оторвали от Анфигрены. Он закричал, срывая горло:
— Сестра, беги!
Прозвучал тоненький, страшный крик. Чей — не разобрать.
Изулена подняли в воздух — выше, ещё выше. Нож выпал из его пальцев, башмаки слетели с ног вместе с обмотками.
— Сестра! — крикнул он снова… и напротив себя увидел Анфигрену. Её тоже подняли и держали три птицы, вцепившись когтями в платье. Изулен выдохнул с облегчением — жива! Только на щеке алела свежая царапина, и один башмак еле болтался на ноге. Мелькнула тревожная мысль: что нужно от него и сестры этим одноглазым тварям?
Пленников понесли прочь так стремительно, что Изулен едва успел глянуть вниз. Фея в белом лежала неподвижно, остальные сражались с десятком птиц.
Анфигрена всхлипывала. Потоки воздуха били Изулену в лицо, не давая сказать ни одного доброго слова, чтобы утешить сестру. Всё из-за проклятых фей! Всё они виноваты!
Стало гораздо холоднее — пленников несли к горам, и как помнил Изулен из короткого школьного обучения, это должны быть Герийонские горы. Дрожа от ветра в своей простой домотканой рубахе и штанах, Изулен часто глотал воздух, и в голове у него вертелось: «Кэаль, помоги, помоги, Кэаль, помоги…»
Свет Золотой Звезды медленно тускнел — скоро она уступит место Алой. Внизу показалось тёмное отверстие в горе — должно быть, пещера. Птицы стали снижаться так быстро, что у Изулена перехватило дыхание. Его сбросили на землю, и он ушиб себе локоть, да так, что в глазах потемнело. Ничего, пустяки! Неподалёку пискнула сестра — и, вскочив на ноги, Изулен рванулся к ней. Анфигрена сжалась на земле, взлохмаченная, плачущая, в порванном на плече платье. Второй её башмак тоже слетел в полёте, и на ногах оставались только шерстяные чулки.
— Анфи, с тобой всё хорошо? Не бойся, я…
Он не успел договорить. В спину больно ткнули чем-то острым, и, оглянувшись, Изулен увидел, как подобравшаяся со спины птица угрожающе щёлкнула клювом. Все остальные хищницы полукругом встали вокруг брата и сестры, оставив свободным только один путь — в пещеру. Оттуда разило зловонием.
Изулен огляделся. Вокруг высились горы, упираясь верхушками в покрасневшее, будто залитое кровью небо. Бежать некуда, и он поднял сестру на ноги, вытер рукавом её заплаканное лицо.
— Анфи, пойдём.
Он называл её так в глубоком детстве, и кто знает, любимое ли прозвище успокоило сестру, или фальшивое спокойствие, прозвучавшее в голосе Изулена. Она вцепилась в него своей красной от холода ручонкой — надеялась, что старший брат спасёт, выручит из беды. А ведь в беде повинны не только феи, подумал Изулен, но и он сам. От этой мысли стало ещё хуже. Раньше ему не приходилось винить себя за что-либо.
— Пойдём, — твёрже сказал Изулен. Ведя за собой сестру, он сделал пару шагов и поморщился — камни кололи босые ступни. Помедлил и снова двинулся вперёд — потерпит. Анфигрена шагнула следом за ним в пещеру. Птицы сторожили сзади, острые клювы и когти наготове.
Едва глаза привыкли к полумраку, Изулен разглядел посреди пещеры кучу чёрного тряпья на полу. Перевёл взгляд направо — там был огромный плоский камень, а на нём стояли пузатые стеклянные сосуды. Один был заткнут тряпкой, в другом плавал предмет, похожий на миниатюрную голову. Что было в третьем сосуде, Изулен уже не интересовался.
— Не смотри, — велел он сестре и перевёл взгляд налево. Тут был котёл… и рядом с ним стопка высушенных костей. Неужели человеческих?!
— Я говорил: притащить её. Девчонку, — Изулен вздрогнул, когда тишину пещеры, кроме взволнованного дыхания Анфигрены, нарушил ещё и громкий голос. — Он-то мне зачем?! Безмозглые курицы вы, а не дети Мааль!