Кровь героев
Шрифт:
Голос хазарина дрогнул, дал петуха. Второй молча, чуть демонстративно вытер лицо.
– Колдуна стразу видно... "Сгинь", "Пропади", "Рассыпься"... Ежели ты не пропадешь, а за нами потащишься, Белоян тебя враз в ветер превратит.
– Да я тебя и без Белояна в прах обращу!
– Ну, попробуй, попробуй...
– задиристо отозвался на вызов хазарин, скаля зубы и наполовину вытаскивая меч из ножен.
В движении двойника Исин узнал самого себя. Черт! Надо же как нелепо все получается... Ну не может же такого быть! Он набрал воздуху в грудь и бойко затараторил по хазарски, только двойник его не менее бойко отозвался. Исин запел колыбельную, что сложила когда-то его мать, и двойник подхватил, не путая слова. Когда тот умолк оба одинаковым движением почесали затылки.
– Ну, а вы? Вы чего молчите, - начал один, а второй подхватил.
– Неужели не видно кто тут я, а кто колдовское наваждение...
На лицах и того и другого появилась какая-то детская надежда на справедливость. От этого Масленникову стало смешно. Он переглянулся с Избором. Тот тоже уже понял, что врагов, по крайней мере, тех, кого можно мечом усмирить, рядом нет. Были бы - уже вылезли бы из кустов или стрелами закидали. Но разобраться все-же следовало бы.
– Можно было бы одного из них просто зарезать, - серьёзно предложил Гаврила.
– И вопрос решится сам собой.
– Не-е-е-е, - покачал головой воевода.
– Это несправедливо будет. Пусть лучше между собой подерутся. Кто жив останется, то и Исин.
– Да какая ж это справедливость? Наш-то и драться еще толком не умеет. Только мечом машет. Морок его наверняка зарубит или загрызет. Давай так. Кто проиграет, тот и Исин.
– Тогда наш друг - покойник...
– серьёзно сказал Избор.
– Нехорошо это как-то. А, Гаврила? Что нам толку в покойнике?
Исины стояли как оплеванные и молчали.
– И чего делать будем?
– Головой надо думать, а не шеей!
Гаврила вернулся на место стоянки. Пригнувшись, принялся разглядывать вход в каменную арку. С каждым мгновением лицо его принимало все более радостное выражение.
– Ты что задумал?- спросил Избор.
– Мне тебя и одного хватает.
– Ничего. Двум Гаврилам не бывать, а от одного не отвертишься...
Он развязал мешок и вытащил буханку. Покачав в руке ковригу, Масленников бросил её сквозь камень.
– Лови!
Буханка полетела воеводе в лицо и в какой-то момент, словно напоровшись на невидимое лезвие, раздвоилась. Одну Избор поймал. Вторая же, чиркнув по щеке, улетела в траву. Занятые друг другом Исины этого не заметили, а всем остальным это объяснило все и сразу. Колдовство. Что к чему быстрее всех сообразил Гаврила.
– Ну-ка быстро, - всполошился киевлянин, - деньги все сюда давайте, быстрее.
Самое удивительное, но первыми его послушались оба Исина. Не говоря ни слова, они бросили свои кошельки. С азартом в глазах Гаврила принялся бросать их сквозь каменную арку, наслаждаясь удваивающимся звоном. Собрав получившуюся кучу в охапку, он обежал камень и швырнул все разом. Зная, чем все это кончится, Избор бросил:
– Не снесешь столько...
– Что не снесу - закопаю, - серьезно отозвался Гаврила. Он не смотрел по сторонам, а поглаживал и пересчитывал кучу кошельков.
– Уймись, богатей. Лучше предложи, что с этими делать?
Масленников его не услышал - огорчение заткнуло ему уши. Только вот сейчас он сообразил, что ошибся - жадность подвела. Бросать следовало только золотые монеты.
Ничего страшного. Вовремя остановился.
Высыпав содержимое кошельков на землю, он стал рыться в монетах, словно петух в куче зерна, отбирая золото.
Воевода толкнул его, отвлекая от денежных мыслей.
– А что тогда?
– Пока не знаю...
Засыпав в кошелек золото, он бросил его сквозь камень и побежал на другую сторону- проверять что вышло.
По его лицу Избор понял, что все получилось.
В полной тишине он отрезал горбушку от одной краюхи, потом от другой, пожевал, прикрыв глаза и прислушиваясь к ощущениям. Хлеб как хлеб... Настоящий. Про золото и спрашивать не приходилось - Гаврила продолжал бросать кошельки, только звон по поляне прокатывался.
– Что ж...
Исины вытянулись. Костяшки пальцев на рукояти мечей побелели.
– Придется нам обоих терпеть...
– Как обоих?
– в один голос воскликнули хазары и переглянулись, словно ища друг в друге поддержки. Только ни Гаврила, ни Избор не обратили на это внимания. Гаврила даже оторвался от своего занятия и спросил.
– А различать как их будем?
Воевода почесал затылок. Вопрос...
– Слушайте, сотники... Привыкайте, что вас теперь двое. Значит каждому по имени должно быть. Придумывайте.
– Я свое имя никому не отдам, - упрямо сказал один, а второй кивнул в подтверждение, что думает точно также.
– Считай, что брат у каждого появился.
– Брат?
– скал обиженно один из Исинов, - Старший брат- одно.. Младший - другое...
– Брат близнец, - оборвал их маяту Избор.
– Близнец!
– Что ж, выходит мы оба Исины?
Один хазарин незаметно подмигнул Избору.
– Ладно. Спорить не буду. Только давай так. Я Исин - первый, а ты - Исин - второй.
– А почему это ты первый?
– набычился Исин.
– Потому что я и есть первый, - заявил Исин.
– Скажи спасибо, что я "единственный" не сказал!
– Я тебе сейчас так спасибо скажу...
Избор тряхнул головой и вздохнул. Только второго Исина это не остановило.
– Ну, уж нет. Первый и единственный это я. А ты приблуда какой-то. Откуда взялся?
Они стояли друг против друга разгоряченные спором, готовые доказать свою правоту чем угодно. Даже и собственной кровью.
– Ну, хорошо. Один будет "Исин-красный", другой - "Исин-синий"!
– Это почему красный?
– Почему ж это синий?
Одновременно окрысились хазары, шевеля пальцами на рукоятях мечей.
Они бы и еще что-нибудь сказали, но Гаврила остановил их жестом. Золотая куча стала такой, что намахавшийся киевлянин остановился отдохнуть и прислушался к разговору.