Кровь и тени
Шрифт:
— Что-то не так? — Ирай замечает интерес Лекса.
— Нет-нет, ничего важного. Думаешь, к твоим словам прислушаются?
— Для этого мне и нужна принцесса Шерил. Хоть она пока не обладает влиянием на важные решения, она может быть убедительной. Во всяком случае для короля. Пока нельзя ожидать, что она сможет переспорить Игену Локрост.
— Вот только её величество тоже не занимается вопросом войны. Я слышал, она больше всего времени проводит с гостями из ордена Предсвета и готовится к помолвке принцесс.
— Что же, это мой шанс. Вижу, что заседание суда уже завершилось, — говорит Ирай, и Лекс тоже замечает выходящих аристократов. Большинство идут молча со встревоженными
«Словно многие из них ошарашены фактом наличия культистов среди знати. И граф Энарит явно мог быть не один», — Лекс пытается всматриваться в проходящих по внутреннему двору людей, но не обладает достаточными талантами, чтобы одним взглядом выявить предателей. Если бы он так мог, его бы ценили куда больше.
— Ладно, пойду к её высочеству, — говорит Гнисир. — Сегодня мне нужно будет провести два занятия.
— А я возвращаюсь к тренировке, — Лекс решительно поднимает меч и направляется обратно к колоннам.
— Ты разве уже не потренировался?
— Этого никогда не бывает много. После разговора с тобой я хочу быть готовым к будущим проблемам.
Лекс этого не заметил, но улыбка на лице Гнисира стала шире. Сейчас юноша вновь сосредоточенно смотрит на оставленный ранее след на камне. Теперь нужно нанести такой же удар, но гораздо глубже. Среди гвардейцев есть всего парочка воинов, навыки которых позволяют с одного удара перерубить каменную колонну. Теперь Лекс твердо намерен стать в один ряд с ними, и меч в руке снова покрывается голубой магической энергией. Если тысячу раз повторить этот прием, то на тысяча первый обязательно получится что-то, что не стыдно показать союзникам и врагам. Лекс надеется, что на это не потребуется десять тысяч тренировок, так как такого времени может не оказаться в наличии.
Глава 13
Ирай стучит в дверь и слышит разрешение войти. Рабочий кабинет принцессы Шерил мало меняется за последнее время, а сама принцесса как обычно погружена в работу. И сейчас кажется, что она не совсем в духе.
— Ты уже слышал? — сходу спрашивает девушка, откладывая рапорты чиновников.
— О графе Энарите? Да.
— Подумать только, что влиятельный аристократ вдруг встал на сторону Поветрия. Я до сих пор не могу понять, зачем. Сам граф на дознании и во время суда молчал.
— Разговорить можно многих…
— Его величество не стал прибегать к пыткам, так как об этом попросила семья Энаритов, но было решено, что сегодня на закате его казнят на главной площади. Мне тоже нужно будет там присутствовать, — собеседница перекладывает бумажки, но взор расфокусирован, словно голова не включена в работу.
Гнисир не обладает навыками в магии Разума, так что не может взять и прочесть мысли собеседницы. Но даже если и мог бы, то делать не стал, так как такое вторжение невозможно скрыть. Однако за долгую жизнь научился читать эмоции людей по лицу, жестам и словам. А еще привык следить за принцессой, так что понимает, когда ей тревожно и неуютно.
— Как думаешь, возможно мне стоило настоять на том, чтобы дознание было проведено как следует? Супруга графа дальняя родственница отца, так что он просто не мог отказать её слезной просьбе.
— На войне не стоит задаваться таким вопросом. Разумеется, нужно было приступить к пыткам, а лучше прямому извлечению информации из разума. Тот, кто предал страну, не заслуживает милосердия, — несмотря на произносимые вещи, тон Гнисира остается ровным и мягким.
— Думаешь, мой отец слишком мягкий? — Шерил смотрит на советника.
— Да. И вы такая же. И принцесса Кэйла. Из королевской семьи только её величество не боится брать на себя ответственность.
— О чем ты? Отец и так несет на себе ответственность за всё королевство!
— Потому что родился наследником престола, а не потому, что достоин звания короля. Прошу меня простить, если это прозвучало грубо, но советник обязан говорить откровенно. К тому же я стремлюсь быть честным по заветам гиагелизма.
— Это разве не старинное религиозное учение? Я даже не представляла, что ты верующий человек.
— Это так. Но гиагелизм не просит поклоняться каким-то высшим сущностям, он учит доверять сердцу, в котором уже живет «бог».
— Не мог бы ты рассказать поподробнее? — теперь на лице Шерил появляется заинтересованность.
«Но ей интересна не сама вера, а то, почему её исповедую я», — на этот счет молодой человек уверен и начинает рассказ о вере, к которой приобщил однажды наставник.
— Что же, если начать с самого начала, то основоположником учения стал всего один человек. Ему давали несколько имен в разных странах, но какое из них настоящее никому неизвестно. Лиермонель, Атрог, Гиагель… Этот человек жил более трехсот лет назад и прямо говорил о том, что весь пантеон богов, которых почитали люди, богами на самом деле не является. Да, они могущественны и недосягаемы, но молиться можно только тем, кто делится верой, а не угнетает силой. И скоро он вообще произнес довольно крамольную в те времена вещь: бог обитает в душе каждого человека. Именно к нему стоит прислушиваться и с ним нужно жить в единстве.
Принцесса Шерил не перебивает, а Ирай уверен в своих талантах рассказчика, так что знает, что внимание слушательницы сейчас наиболее полное.
— Неизвестно, что по этому поводу думали сами боги, но я уверен, что они этого даже не слышали, так как им всегда было плевать на обычных смертных и их поклонение. Но вот среди людей нашлись те, чьи устои Гиагель серьезно пошатнул. Когда человек во что-то верит, а потом видит, как кто-то эту веру разрушает, то моментально переходит к защитным действиям. Это безусловный рефлекс поведения, ведь если не отстаивать свое мнение, то окажется, что ты был неправ и твои усилия в прошлом бессмысленны. Гиагеля начали преследовать, а когда схватили, то заживо сварили в расплавленном металле. Гиагель умер, но успел оставить после себя учение, которое стало больше философским, чем религиозным.
— И каковы его главные постулаты?
— Важнее всего честность. Обман и манипулирование считаются грехом, хотя в гиагелизме нет никаких высших сил, которые при жизни или после смерти будут заниматься восхвалением или мучением конкретной души за праведность или грехи. Но это не ограничивается честностью с другими людьми, важнее честность с самим собой. Если человек принимает свои недостатки и поступки, то начинает жить в гармонии с внутренним богом. Важнее этого ничего нет.