Кровь и туман
Шрифт:
Прошлое, которого у меня нет – когда-нибудь оно перестанет меня преследовать?
Стук в дверь заставляет вздрогнуть и уронить рамку. Быстро наклоняюсь за ней, а выпрямляясь теряю полотенце и не успеваю подхватить его прежде, чем в дверном проёме появляется Влас со стопкой коричнево-зелёной одежды в руках.
Мой голый вид его не смущает. Парень лишь хмыкает, быстро прикрывая за собой дверь.
– Жива, здорова, – произносит он, проходя вглубь комнаты. Вместе с тем, как передать мне одежду, Влас смазано целует меня в лоб. – Рад,
– Ага, – отвечаю я спешно.
Расправляю принесённые вещи. Мягкие флисовые штаны, футболка с рваными рукавами, жилет, спортивное бельё. Обычная одежда защитника. Пока я одеваюсь, Влас не сводит с меня пристального взгляда. Это смущает.
Если моя нагота его никак не трогает, значит ли это, что он уже давно видел даже больше, чем мне бы хотелось?
– Я не буду спрашивать, почему ты не брала трубку и просила тётю Тому не впускать меня к себе в комнату, – начинает Влас тоном преподавателя. – А знаешь, почему? – Я жму плечами, хотя и не уверена, что это вопрос, на который требуется ответ. – Потому что я хороший парень и тебе со мною очень повезло.
Улыбка на его губах, приподнятые брови, странный блеск в глазах – всё это даёт мне понять о том, что сказанные слова когда-то принадлежали мне самой.
Я так считала. Я называла Власа лучшим парнем из возможных.
Я. Его. Любила.
С одеждой покончено. Я завожу руки за спину, делаю неуверенный шаг. Влас тут же отвечает, подаётся вперёд. Его ладони ложатся мне на плечи, проводят линию вниз до лопаток, окольцовывают меня.
В объятьях Власа тепло, но это не то, что необходимо сейчас моему разуму. Зато тело – оно помнит эти прикосновения. Я чувствую их жаром на коже даже через ткань.
Это невыносимо.
– Мне нужно идти на тренировку, – говорю я, поднимая глаза на Власа.
Он опускает на меня свои. Голубые, как небо. Чистые, как водная гладь.
Влас такой красивый. Люди такими не бывают.
– Наверстать две пропущенные недели будет непросто, – продолжаю я.
– И это касается не только работы, – вставляет Влас. – Ты и мне теперь должна то время, которое у нас украла.
Я не знаю, что ответить, лишь поджимаю губы. Очень вовремя – в следующую секунду Влас наклоняется, чтобы поцеловать меня.
Я в тупике, зажатая между чужими чувствами и своими страхами.
– Андрей ждёт меня, – вырывается, едва я начинаю ощущать дыхание Власа на своей коже.
Это действует даже лучше, чем мне бы хотелось. Влас выпрямляется. Взгляд холодеет, челюсть выпячивается.
Я жду, что он произнесёт что-нибудь ядовитое.
Но вместо этого Влас снова оказывается лучше, чем я могу о нём думать, и просто отпускает меня.
***
– Ах да, я совсем забыл рассказать тебе о том, что Татьяны не будет на месте ближайшие пару недель, – сообщает Бен, когда я, спустившись в тренировочный зал и не найдя куратора, задаю логичный вопрос. – Так, стоп, она в порядке: существует, дышит, двигается, – тут же добавляет он, реагируя на мои округлившиеся глаза. – Лицо попроще!
– В следующий раз такие новости лучше сообщать заранее, – говорю я на выдохе. – Ты же знаешь, что я…
– Дёрганная немного. Помню, помню. Но здесь всё в порядке, Татьяна с Женей укатили в свадебное путешествие.
– Они поженились? Татьяна и Женя? Мы сейчас про одних людей вообще говорим?
– Да я тебе клянусь, – Бен рисует указательным пальцем крест на своей груди, где по его представлению находится сердце. – Месяц назад как.
– И кто вместо Татьяны здесь защитниками руководит?
– Пока никто.
– Да хорош! – недовольно протягиваю я. Толкаю Бена в плечо. – И на кой чёрт ты тогда вытащил меня из моей комнаты?
– Чтобы ты корни в кровать не пустила. – Бен ведёт меня к одному из борцовских ковров. – И чтобы близнецы перестали проедать мне всю плешь. – Он обхватывает своё горло, пучит глаза. – Вот здесь уже сидят!
Я прыскаю. Отмахиваюсь от Беновых слов, но сама понимаю – рано или поздно, это должно было случиться. Даня, Ваня, мама, Дмитрий, Артур, Влас – все они хотят знать, что на самом деле со мной происходит с первого дня моего мнимого больничного. И хотя Бен прикрывает меня, это не может продолжаться бесконечно.
– Разомнёмся? – предлагает Бен.
Сбрасывает кроссовки, выходит в центр ковра. Воспоминания накладываются одно на другое, и я вижу его глазами Славы новенькой, растерянной и слабой.
– Снова бить меня будешь? – спрашиваю я.
Бен хмурит брови.
– Ты сейчас в таком состоянии, что уложить тебя на лопатки я могу одним только словом, – произносит он. – Так что давай просто немного разогреемся, а потом вспомним какие-нибудь удары.
– Вспомним? – с сомнением насчёт обобщения, уточняю я.
– Ты вспомнишь. Тебе это нужно, Слав.
Я нехотя соглашаюсь, подтверждая это коротким кивком. Бен жестом приглашает меня на ковёр. Я снимаю обувь, иду к нему. Бен предлагает начать с прыжков. Я вторю движениям, но помимо этого замечаю, как его взгляд раз за разом скользит куда-то мне за спину. В конце концов, не выдержав, оборачиваюсь.
Большинство из присутствующих в тренировочном зале прервали свои занятия, чтобы последить за нашими.
– На меня внимание! – восклицает Бен.
Хватает меня за плечо. Встряхивает, заставляя снова посмотреть на него.
– Почему они так таращатся? – спрашиваю я, понижая голос.
– Королева ушла – да здравствует новая королева. Ну, или король. Короче, они рассчитывали, что ты на больничном просидишь подольше, вылетишь из оперативной команды, и место станет вакантно.
Я поджимаю губы. Стражи должны помогать людям – именно в этом заключается их предназначение. И разве есть разница, рядовой ты или оперативник? Разве стоит ради того, чтобы подняться на ступень выше, пытаться спихнуть вниз своего собрата по оружию?