Шрифт:
Глава первая. Война
1
Эта история началась восемь лет назад, когда летом 1914 года Сергей Эдуардович Павловский заканчивал ускоренный курс Елисаветградского военного кавалерийского училища, находившегося в летних лагерях.
На 7 июня были назначены торжественное построение по случаю производства в первые офицерские чины, праздничный обед и выпускной бал. Новоиспечённые корнеты загодя готовились: чистили и гладили парадную форму, до зеркального блеска доводили и так новые офицерские
Жаркое утро незаметно пробежало в суете и хлопотах. Ровно в полдень под звуки военного оркестра на плацу летнего лагеря выстроились юнкера и выпускники, высочайшим указом произведённые в корнеты. Под барабанный бой внесли знамя училища, а за ним в центр каре вышли трое: великий князь с адъютантом и начальник училища. Николай Николаевич, худой, двухметрового роста, в гвардейском гусарском мундире, громовым голосом прогремел:
– Здорово, елисаветградцы!
Виртуозно выждав несколько секунд, словно выбирая необходимую энергетическую форму, строй дружно грянул:
– Здравия желаем, ваш вы-со-чест-во!!!
– Поздравляю выпускной курс с производством в офицеры!
– Ур-рр-ра-а-а! – загрохотал плац.
Испуганные галки с воронами сорвались с лип, окружавших палатки, и, возмущённо ругаясь, огромной чёрной стаей унеслись в сторону города. По всему, великий князь был доволен ответом и не спеша начал обход строя выпускников. Правофланговым стоял Павловский, такого же богатырского роста, как и великий князь, в идеально подогнанном мундире, красивый, с дерзкой улыбкой на лице.
– Чьих будете? – вкрадчиво спросил Николай Николаевич, буравя Павловского своими маленькими чёрными глазками.
– Корнет Павловский! По завершении курса военного училища направлен командиром взвода в гвардейский запасной конный полк!
Великий князь полуобернулся и бросил через плечо:
– Как учился?
Начальник училища, любимый юнкерами генерал-майор Владимир Николаевич Петерс, без запинки ответил:
– Хорошо учился, ваше высочество. Отличный наездник и стрелок, прекрасный рубака. Полагаю, из него выйдет толковый кавалерийский офицер.
– Отличный стрелок, говорите? Поглядим. – Николай Николаевич по-стариковски крякнул и подал знак адъютанту в чине полковника. Тот немедленно вынул из кобуры револьвер и передал его Павловскому, отошёл на пятнадцать шагов, достал из кармана серебряный рубль с дырочкой, через которую была продёрнута тонкая плетёная бечёвка, подвесил рубль на вынутую из ножен саблю и отвёл руку с саблей в сторону. – Стреляйте, корнет. – Великий князь жестом пригласил Павловского.
– Ваше высочество, – генерал Петерс вытер большим платком вспотевший от испуга лоб, – не надо! Ведь ненароком убьёт полковника.
– Стреляйте. – На лице Николая Николаевича не дрогнул ни один мускул.
Павловский вскинул руку с револьвером и, почти не целясь, выстрелил. Пуля угодила в самую середину, оставив в серебряной монете глубокую вмятину. Николай Николаевич вынул из кармана тяжёлую луковицу дорогих золотых часов и вручил её Павловскому.
– Молодец! Носите, корнет, и вспоминайте иногда старого рубаку Николая Николаевича.
После построения Павловского вызвали к великому князю, сидевшему под навесом и пившему с офицерами чай. Заметив подошедшего корнета, великий князь поднялся из-за стола и пошёл ему навстречу. Взяв Павловского под руку и отойдя с ним в сторону, Николай Николаевич спросил:
– Корнет, вы охотник?
– В принципе нет, ваше высочество, но если надо, буду.
– Отлично! Завтра я выезжаю поохотиться в Псковской губернии. Составите компанию?
Павловский задумался. Он уже все распланировал. После бала и выпускной попойки в привокзальном ресторане Елисаветграда – поездка в Новгород к матери. Затем в Питер и Москву. К первому августа – в полк. Предложение великого князя всё рушит, но как тут откажешь?
– Это будет для меня великой честью, ваше высочество. Буду счастлив сопровождать вас.
– Вот и отлично. Собирайтесь, завтра выезжаем.
Павловский решил никому не говорить о неожиданно свалившейся на него удаче. Он прекрасно понимал – такое случается раз в жизни, и, если повезёт, близкое знакомство с дядей императора Николая II, популярнейшим в войсках великим князем, может решительным образом повлиять на его военную карьеру.
Среди его однокурсников были разные люди, большинство, как и он сам, выходцы из обедневших дворянских семей, учившихся на государственный кошт. Но имелась и значительная прослойка из отпрысков богатой титулованной знати, в основном с Кавказа, из Польши и Прибалтики. Как полагал Павловский, князьям Дадиани и Анчабадзе, графам Стибор-Мархоцкому и Игельстрому, целому десятку баронов вовсе и не обязательно было знать о приглашении великого князя. По характеру чванливые и завистливые, многие из них могли не простить корнету такую удачу, и, кто знает, чем в будущем могло всё обернуться.
Быстро собрав свои нехитрые пожитки, он всё же принял участие в торжественном обеде, но от вечерней попойки улизнул, снял номер в дешёвой гостинице, велев коридорному разбудить его в четыре утра.
Ровно в шесть утра мощный локомотив потянул за собой спецпоезд великого князя в составе трёх вагонов со станции Елисаветград. Николай Николаевич пригласил Павловского позавтракать. Голодного корнета удивила скромность выставленных блюд: овсяная каша, вкрутую сваренные яйца, поджаренный чёрный хлеб и сливочное масло. Адъютант с Павловским пили ароматный кофе, великий князь – чай. Такими же скромными были обеды и ужины. Только во время пятичасового чая Николай Николаевич позволял несколько расслабиться. К чаю неизменно подавали коньяк, ликёры, чёрную и красную икру, осетровый балык, сыр и шоколад.
Николай Николаевич разговорчивым не был. Расспросив Сергея о семье, рассказав несколько случаев из своей боевой молодости в Освободительную войну 1877–1878 годов, великий князь замолчал. Его адъютант, полковник Гаврилов, посоветовал корнету меньше мельтешить перед глазами его высочества, не задавать лишних вопросов, особенно о возможной войне с Германией, побольше отдыхать и читать. Благо полковник принёс в купе Павловского с десяток книг об охоте, охотничьих собаках и ружьях. Корнет с огромным удовольствием улёгся на диван и погрузился в приятное чтение.