Кровь Империи
Шрифт:
— Мы останемся без поставок военной продукции. Многое завязано на наше постоянное наступление и давление на противника. В обороне мы задохнемся!
— Лучше остаться без поставок, чем положить своих солдат в бессмысленных наступлениях. Промышленность перестраивается и через несколько месяцев мы сможем удовлетворить часть потребностей армии. Также американцы продолжают работать с нами и пока на них сильно не нажмут им выгодно продолжать поставки. Уверен, с скором времени смогу обговорить дополнительные условия.
Дальше мы обсуждали Польшу. Польский выступ, как главная проблема Генерального штаба. Не
— Сделаем так. Представители Ставки вместе с жандармами отправятся на осмотр всех крепостей в Царстве Польском… не кривитесь, Николай Николаевич, масштабы воровства превысили все разумные пределы, и мы обязаны точно знать, на что можем рассчитывать. Малодушных командиров в ходе проверки сразу убирать, невзирая на звания и заслуги. Лучше ошибиться, чем в решающий момент лишиться важного узла обороны. После завершения проверки жду вашего доклада.
Великий князь пытался подавить меня своим взглядом, но я спокойно принял его вызов и вскоре он отвернулся. Это тебе не племянника подавлять. В жизни порой, как в природе. Есть хищники, есть травоядные, а есть просто глупые люди.
— Будет исполнено, Дмитрий… Павлович.
Заметный прогресс. Других полководцев у нас нет, поэтому придется работать с тем, что есть и вместе учиться побеждать. В войне и в мире. Только так можно сохранить Российскую империю для потомков.
Глава 20
Сегодня сон был особенно жутким, хоть я и привык к разным ужасам по ночам, но эффект присутствия заставил проснуться с бешено стучащим сердцем. Вся простынь была мокрая, как будто пробежал несколько километров в полной выкладке. Концлагеря Австро-Венгрии, скажу я вам, то еще зрелище. Особенно, где содержали русинов и наших военнопленных.
Сварив по-быстрому кофе, я пытался прийти в себя и унять бушующую ярость в груди, чтобы не начать наступление вглубь территории Австро-Венгрии прямо сейчас. Ушел в себя настолько, что не сразу заметил в комнате присутствие постороннего. Мой главный помощник, который постепенно начал формировать собственную структуру, успел немало узнать обо мне, поэтому не сразу решился заявить о своем приходе.
— Командир, к вам с утра казачий сотник просится. Ни в какую не хочет уходить. Упертый, как черт! — прозвучал, наконец, голос Демьяна. — Сказать, чтобы проваливал пока вы не в духе или спустить на него бойцов?
— Кого нелегкая принесла с утра пораньше?
— Барон фон Унгерн-Штернберг настоятельно требует разговора с вами.
Я чуть не подавился кофе.
— Пусть заходит. Посмотрим, что за фрукт этот барон.
Через несколько минут в комнату зашел молодой, светловолосый мужчина в казачьей форме, который еще не успел отрастить генеральские усы, а вот гонору в нем хватит на весь
— Ваше императорское высочество, прошу прощения за столь ранний визит, но я не мог больше ждать. Сегодня я должен отправиться обратно в свой полк и только от вас зависит мое будущее. Я хочу служить под вашим началом, чтобы бить германцев наилучшим образом, — выпалил на одном дыхании сотник.
Что я о нем знаю… Плохо управляем, множество дисциплинарных взысканий и стычек с сослуживцами. В то же время, невероятная личная храбрость, полное отсутствие страха и явный талант к военному делу. Самое большое достижение в его жизни помощь Монголии в получении независимости от Китая. Интересная штука жизнь. Человек, который при любой возможности рвался в бой за Российскую империю позже слишком увлекся мистикой, возненавидел все связанное с большевизмом и сам стал палачом своего народа. Вопрос, зачем мне такой человек?
— У нас особое подразделение, барон. Здесь нет привычных вам обращений или чинопочитания. Полностью рабочие отношения, где все равны, но у кого-то больше ответственности. Командир должен доказать, что он чего-то стоит своим подчиненным, поэтому лучший вариант пройти наши курсы, после чего получить распределение.
— Я готов на все! Позвольте мне проявить себя, и я клянусь вы не разочаруетесь, ваше императорское высочество, — вытянулся сотник.
Унгерн воюют хорошо, а кем он может стать позже не мое дело. Если будет вести противогосударственную деятельность значит получит заслуженную кару, а сейчас рассуждать о вероятных событиях я не буду. Интересно, если бы генерал Власов не попал в окружение стоял бы он в сорок пятом году на Параде Победы рядом со Сталиным, который его выделял? Мало, кто задается такими вопросами…
— Что ж я дам вам шанс проявить себя, после чего мы поговорим еще раз. Демьян, передай, чтобы построили бойцов первого батальона.
— Слушаюсь!
Во временном лагере Штурмового полка, несмотря на привилегированное положение личного состава, расхлябанности не допускалось. Строгие линии палаток, ежедневные занятия и полная готовность выступить в любой момент на усиление обороны. Первый батальон — лучшие из лучших, с многими я лично проводил тренировки и не раз лично проводил беседы, проверяя психологическое состояние. Все, как один они смотрели на меня и во взглядах я видел только уважение и гордость быть причастными к чему-то великому.
— Бойцы, вы не раз доказывали, что самые лучшие и поэтому именно для вас у меня есть опасное задание, на которое пойдут только добровольцы. Все шансы не вернуться.
Воины, прошедшие огонь, воду и медные трубы молчали. Никто не хотел умирать, но они привыкли рисковать и осталось узнать только ради чего их просят это сделать очередной раз.
— На территории Австро-Венгрии организовано несколько концентрационных лагерей, где держат наших военнопленных и русинов, которые считают русских своими братьями. Лагерный режим не отличается гуманностью. Пытки, зверства, голод и казни обычное явление. Счет смертей перешагнул в несколько тысяч человек. Мы не можем допустить продолжение подобного произвола в отношении военнопленных и близких нам по духу и по крови людей. Каждый, кто согласится получит от меня единоразовую денежную выплату, а в случае гибели пенсию для родных.