Кровь изгнанника
Шрифт:
Бершад задумчиво потер шрам на предплечье.
– Эшлин, мне не место при дворе. Мне претят предательства и нарушенные клятвы, обман и ухищрения. Тебе, может, и удалось приспособиться ко всему этому, но я не могу. Поэтому и случилось то, что произошло в Гленлокском ущелье. Честно говоря, мне тошно проводить время за каменными стенами.
Эшлин обернулась к нему:
– Когда ты окружил Змиерубов в Гленлокском ущелье, я помню, как в Незатопимую Гавань приехал страж со срочным донесением от тебя. Мой отец послал тебе ответ, и на следующий день ты ринулся в битву. Я так и не узнала, что тебе ответил Гертцог.
– Это
– А тебе и не придется. Я не похожа на отца. Мне все равно, как ты будешь править Заповедным Долом. И в королевский замок я тебя призывать не стану. – Она взяла его за руку. – Зато буду приезжать к тебе в гости.
Бершад легонько сжал ей пальцы и выпустил ее ладонь. Ему хотелось вернуться в джунгли Дайновой пущи, где в густых кронах таились ягуары, не меньше, чем ему хотелось быть рядом с Эшлин. Вот уже много лет это было невозможно. А теперь у него появилась надежда.
– Нет, мне придется приехать в королевский замок, – сказал он. – Привезти домой твою сестру.
Эшлин улыбнулась сквозь слезы.
– Я буду ждать, – сказала она.
Оставшись в одиночестве, Бершад с мечом на коленях сидел у окна, слушал плеск волн и глядел на разгоравшийся рассвет, перебирая в памяти все злодеяния, совершенные с клинком или с копьем в руках. Простятся ли они ему, если он убьет императора?
Так или иначе, но Бершад снова погрузился в океан мировых интриг.
И теперь надо было как-то удержаться на плаву.
5
Гаррет
Альмира, город Глиновал
В Глиновал Гаррет добрался ближе к ночи. Альмирцы не любили выдумывать звучные имена, и небольшой городок назвали так из-за земляного вала, с незапамятных времен окружавшего поселение. Вал, не укрепленный современными нововведениями типа каменной кладки, сохранял первозданный вид – стена утрамбованной глины вперемешку с прутьями и листвой уходила на тридцать локтей в высоту.
Трактирщик был прав, говоря, что в Глиновале худо. Стену испещряли свежие выбоины, оставленные ядрами катапульт.
Даже в темноте под стенами можно было разглядеть очертания воинских шатров. Гаррет насчитал четыре ряда. Через каждые пятьдесят шагов были установлены горящие светильники, и у каждого стояли на посту по двое караульных. Вдали, за полями, виднелись шатры и огни другого войска. Судя по всему, силы противников были равны. Не осада, а затянувшееся ожидание – кто первым решится напасть.
Странные они, эти альмирцы.
За земляным валом торчали черепичные крыши домов, расположенных концентрическими кругами, а в центре городка высилась крепость, вполовину выше вала. В крепости и находился барон Тибольт.
Гаррет отыскал укромный уголок в сотне шагов от тракта и занялся подготовкой. Он достал из котомки мешочек восковой замазки, смочил ее водой из лужи, хорошенько размял и начал лепить себе новое лицо.
Даже в глуши преступника легко отыскать по описанию. Рост, цвет волос, форма подбородка или приметная родинка – все это может стать причиной ареста и немедленной казни, пусть даже злодею удалось сбежать за пятьдесят лиг от места преступления. Гаррет вылепил себе мощный подбородок с ямочкой, тяжелые надбровные дуги и крупный кривоватый нос со следами многочисленных переломов. Остатки замазки он растер по всему лицу, чтобы сровнять цвет кожи. Из чужака с тонкими чертами лица и проницательным взглядом он превратился в уродливого, дочерна загорелого альмирца.
Оставалось только обзавестись солдатским мундиром. Легче всего украсть одежду у того, кто срет или трахается. Борделя в окрестностях не было.
А вот где располагался сральник, легко было догадаться по жуткой вони. Гаррет осторожно двинулся на запад. По обоим концам глубокой канавы стояли светильники, но караульных рядом не было. Гаррет хорошо знал, что отхожие места охраняют редко.
На дальнем краю канавы очень кстати оказался пригорок. Там Гаррет и спрятался, между кустом и валуном. Из котомки он вытащил пеньковую веревку, быстро соорудил удавку и принялся ждать. Первые посетители сортира, четверо солдат, были вполне себе трезвые, так что Гаррет не стал высовываться из укрытия. Спустя полчаса к канаве подошел, нетвердо ступая, какой-то подвыпивший боец. Гаррет взял удавку наизготовку.
Боец стянул штаны и раскорячился над канавой.
Пока он справлял свою великую нужду, Гаррет терпеливо выжидал, не желая перемазаться дерьмом, но, едва солдат взялся за штаны, ловким движением накинул удавку ему на шею и коротким рывком затянул узел. Потом, для упора расставив ноги пошире, Гаррет что было сил потянул веревку на себя, и поскольку стоял на пять локтей выше канавы, то бедолага в приспущенных штанах взмыл вверх и перелетел через нее прямо в кусты.
Его сапоги так и остались стоять на противоположной стороне отхожей канавы.
Полузадушенный солдат с тихим свистом пытался втянуть в себя воздух. Гаррет торопливо огляделся, не заметил ли кто ночной полет. Все было тихо.
Наконец лицо солдата побагровело, а грудь перестала судорожно вздыматься. Гаррет переоделся в снятые с трупа одежду и доспехи, подвесил к поясу меч в ножнах. Одежонка пришлась впору, а вот меч был не сбалансирован, со скользкой рукоятью. Гаррет спрятал свои пожитки в котомку и вскинул ее на плечо. Разумеется, котомка могла его выдать, потому что альмирцы такими не пользовались, но возвращаться за нею было гораздо большим риском. Накрыв труп незадачливого солдата толстым слоем листвы и дерьма из отхожей канавы, Гаррет перескочил через нее и, пьяно пошатываясь, взобрался на холм, точь-в-точь как тот, кто несколько минут назад пришел сюда посрать. На вершине холма, у светильника, стояли несколько караульных – двое из них наверняка должны были охранять отхожее место.
– А чего это ты так долго? – спросил один у Гаррета.
– Что, с говном расставаться не хотелось? – съязвил другой.
Гаррет притворно споткнулся и упал на четвереньки, чтобы караульные не разглядели его лица.
– Да у меня от похлебки все кишки скрутило, – пробормотал он, подражая выговору караульных.
– Ага, похлебка виновата, как же! Хоть бы раз признался, что вылакал десять рогов эля, – сказал третий. – Вали отсюда, пока тебя в таком виде не застукали. Не то попадешь под розги, а Раймиер спустит с тебя шкуру. С него станется, ты же знаешь.