Кровь Керенского-1: Смертоносное наследство
Шрифт:
— Приветствую вас, матушка, — произнес он, целуя ее в щеку и тепло обнимая. Затем он повернулся, чтобы приветствовать отца. Их руки встретились в твердом рукопожатии, и Мелисса отступила, когда отец и сын заключили друг друга в объятия, похлопывая по плечам.
Виктор обернулся к Ренни и его родным.
— Отец, мама, я с большой радостью представляю вам кадета Ренарда Сандерлина, его родителей Алберта и Надин и его давнюю знакомую Ребекку Валдек. — Виктор улыбнулся, избежав оплошности, прежде допущенной Ренни. — Это мои родители, принц Хэнс Дэвион и архон-тесса Мелисса Штайнер-Дэвион.
Хэнс
— Насколько я понимаю, нам следует поблагодарить вашего сына за успехи Виктора в особо сложных разделах математики, которые преподавали здесь. — Хэнс тепло улыбался. — Если бы Ренард был в Альбионе вместе со мной, то, глядишь, и я закончил бы академию лучшим слушателем в классе.
Онемевшая от страха Надин кивала и улыбалась, и по ходу взаимных приветствий никто не обратил внимания на ее молчание. Ренни молодцевато отдал честь принцу, на что Хэнс отреагировал столь же щеголевато, прежде чем пожать ему руку. Мелисса тотчас завоевала Ребекку и Надин, высказав комплименты по поводу одеяний, в которые те были облачены, что, впрочем, вернуло Надин дар речи, и она ответила комплиментом на комплимент.
Ненавязчиво фланируя среди участников приема, охрана отгородила королевскую чету от Чиро Окуендо и его родни, отжав тех к стене, но не воспрепятствовала еще троим присутствующим присоединиться к Виктору и его родителям. Первым из этих людей оказался высокий и широкоплечий мужчина, волосы которого с медным оттенком были столь длинны, что скрывали не только золотые маршальские эполеты на черном мундире, но и делали мало заметными дюжину орденских планок на левой стороне его груди. Державшаяся за его руку дама была одета в черное с золотом платье, поразительно контрастировавшее с ее яркими волосами.
Улыбаясь, Виктор поприветствовал обоих и затем повернулся, чтобы представить их остальным.
— Ренни, твоим новым командиром будет маршал армии Морган Хайсек-Дэвион, познакомься с ним и его супругой, герцогиней Ким Хайсек-Дэвион.
Виктор позволил Ренни представить своих родных, а сам повернулся к третьему новоприбывшему. Остановившись от Виктора на расстоянии, которое тот определил как допустимое, стройный мужчина дружелюбно улыбался, глядя на молодого Дэвиона. И только веселые морщинки, разбегавшиеся из уголков его глаз с миндалевидным разрезом, да редкие пряди седины в черных как смоль волосах намекали на его истинный возраст. Он протянул правую руку Виктору, но его левая рука, облаченная в перчатку, оставалась неподвижной.
— Поздравляю, ваше высочество, с успешным окончанием академии.
Виктор крепко пожал руку гостя.
— Благодарю вас, Аллард.
Джастин Аллард прищурил карие глаза.
— Думаю, что вы осознаете, что никто и никогда прежде не одерживал победу на учениях, моделируемых на тренажере в Ла-Манча.
Виктор повел бровью.
— Но до меня дошли слухи о том, что ваш сын вырвал победу у него во время заключительных экзаменов в Ново-Авалонской военной академии. И действительно, новости об успехах Кая побудили меня попытаться принять свое решение.
Выражение мягкого удивления распространилось по лицу Джастина,
— Неплохо работает ваша разведсеть из слухов, Виктор. Мне придется заняться утечками в системе обеспечения безопасности в НАВА.
Молодой человек покачал головой.
— Уверяю вас, нет оснований для тревоги. Просто впредь не подпускайте моего брата Питера близко к дипломатической тусовке Гермеса. — Виктор на мгновение заколебался. — И все же, закончил ли Кай академию столь же хорошо? Я имею в виду, были ли соблюдены условия соревновательности?
Джастин кивнул, полностью утаить свои чувства он не мог.
— Все в порядке. Я хотел бы быть там, но долг призвал меня быть здесь.
В голосе Джастина Виктор не услышал враждебности, лишь рассказ о положении вещей.
— Сможет ли прибыть матушка Кая? Боль мелькнула в темных глазах секретаря разведслужбы.
— Боюсь, государственные дела задержат ее отбытие со Святого Ива. Но когда Кай освоится в новой должности, мы посетим его. По всей видимости, я не вернусь на Новый Авалон до следующей весны, впрочем, договориться о поездке будет легко.
Брови Виктора вскинулись.
— Какая еще поездка? Я полагал, что Кай присоединится к тяжелым гвардейцам, которые размещены в Новом Авалоне. Во всяком случае, таковыми были его планы в том году, когда я был посланником в НАВА. Я знаю, что у него были достаточно хорошие оценки, чтобы рассчитывать на это.
Мастер шпионажа на службе Хэнса Дэвиона по-отечески покровительственно улыбнулся, реагируя на последнее замечание Виктора.
— Да, его оценки были отменными, но он передумал. О своем решении он сказал мне две недели тому назад, когда я встретился с ним, прежде чем отправиться сюда. Он распределен в Десятый Лиранский полк. Кай просил меня поздравить вас от его имени и выразить благодарность за ваше участие в том совместном деле, во время пребывания в НАВА.
Виктор кивнул, улыбнувшись, когда вспомнил Кая Алларда.
— До конца этой недели, я запишу на голодиске послание, и мы можем устроить так, чтобы к прибытию Кая в подразделение оно дожидалось его. — Виктор повернулся и представил Джастина каждому гостю из своего ближайшего окружения. Затем, как и остальные, он взял бокал с шампанским с серебряного подноса, который разносила прислуга.
Разговоры в зале смолкли, когда принц Хэнс Дэвион повернулся ко всем присутствующим и поднял бокал.
— Я рад предложить тост за собравшихся здесь наших сыновей и дочерей, братьев и сестер, друзей и товарищей. — Он бросил полный гордости взгляд на Виктора и Ренни и затем снова посмотрел на собравшихся. — Им принадлежит будущее государств, образовавшихся после распада Звездной Лиги, и мы благодарим судьбу за то, что они достойны нести столь грандиозную ответственность.
Виктор выпил шампанское, но не смог насладиться его вкусом. «Всей душой, отец, я осознаю твою правоту и готов принять бремя ответственности, возложенной на меня от рождения. — Он тяжело сглотнул. — И я испытываю благоговение перед грядущим днем, когда миллиарды жизней будут зависеть от моего решения и единственная ошибка может оказаться роковой».