Кровь моего монстра
Шрифт:
Не то чтобы я ожидала, что он изменится, но я действительно думала, что, возможно, общение с членами его семьи заставит его вести себя по-другому.
Я и не подозревала, что они выявят его апатичную сторону.
Я сажусь на пассажирское сиденье, пока Юрий везет нас туда, где, по словам Кирилла, находится его мать. Я спросила Юрия, не приставил ли босс к ней маячок, но он только пожал плечами.
Ему не нужно было объяснять это по буквам.
В этой семье возможно все.
Я смотрю
Его длинные жилистые пальцы легко ложатся на устройство. Я не могу перестать смотреть на его руки. Тот факт, что они также могут быть использованы для разрушения, не уменьшает странного эффекта, который они оказывают на меня.
— Быстрее, Юрий — говорит он, не поднимая головы, и легкая ухмылка кривит его губы. — Мы не хотим опоздать на спасение моей дорогой мамы.
Этот человек — психопат.
Меня до сих пор трясет от сцены, свидетелем которой я стала возле шоссе. Это выглядело как что-то прямо из фильма, но в то же время настолько реалистично, что повергло меня во временное состояние шока.
Мало того, что микроавтобус открыл заднюю дверь ее машины, но потом, внезапно, они столкнули ее с дороги.
Я была уверена, что Юлия погибла в аварии, но вскоре после этого ее телохранители вытолкнули ее из машины, а люди в черных лыжных масках вырубили и отбросили на обочину дороги.
Все произошло с молниеносной скоростью и закончилось прежде, чем я успела придумать решение. Я подумывала последовать за ними, но знала, что если сделаю это, то буду все равно что мертва. Поэтому я позвонила Виктору, который сказал:
— Я позабочусь об этом, — а затем повесил трубку.
Максим был недоступен, и когда я вернулась в дом, Кирилл развалился, как скучающий король на своем троне. Он также вел себя так, как будто известие о похищении его матери не имеет никакого значения.
Мы прибываем на склад, который находится далеко от города. В поле зрения есть только несколько заброшенных промышленных зданий, их старые желто-серые цвета контрастируют с послеполуденным небом в прекрасном ужасном образе.
Я выхожу из машины, но Кирилл не двигается с места, по-видимому, поглощенный каким-то делом, которым он занимался на планшете.
Я стучу в окно, а он смотрит на меня так, словно я досадная помеха. Я мельком замечаю, что он смотрит, и мое лицо заливается краской.
Это... порно.
Срань господня.
Это то, на что он нацеливался в течение всей поездки?
Он не ведет себя взволнованно или ненормально, когда выключает iPad, бросает его на сиденье и не спеша выходит из машины.
С той же беззаботной энергией он идет к двери склада. Я догоняю его и выпаливаю:
— Разве у нас не должно быть сначала какого-то плана? У них, наверное, где-то есть снайпер. Нам действительно следовало взять с собой побольше людей. И Юрий действительно должен оставаться в машине...
Мои слова замолкают, когда он делает что-то, что заставляет меня замолчать.
Кирилл наклоняется и кусает меня за ухо. Это не лизание и не покусывание. Это прямой укус, от которого у меня по спине пробегают мурашки боли. Затем, просто так, он отстраняется.
Я чувствую, как жар приливает к моим щекам, когда хватаюсь за пострадавшее ухо.
— Что…для чего это было нужно?
— Твое молчание. — он говорит небрежно, но в его словах есть необычная резкость.
Факт остается фактом: то, что он сделал, возымело желаемый эффект, и я замолкаю. Тем не менее, я хватаю свой пистолет и осматриваю наше окружение. Мои чувства находятся в состоянии повышенной готовности, как будто мы вернулись к той миссии, которая положила конец всему этому.
Я также не могу не задумываться о повороте событий в нынешней ситуации. Они звонили ему, требуя выкупа? Так вот почему он такой спокойный?
Кирилл небрежно толкает дверь склада, даже не вытаскивая пистолет.
Я замираю у входа, когда замечаю Юлю, привязанную к стулу. Ее рот заклеен клейкой лентой. Ее обычно элегантные волосы выглядят растрепанными, а на виске виднеется засохшая кровь.
Но не она заставляет меня останавливаться и пялиться. Это мужчины рядом с ней. Виктор, Максим и еще несколько моих коллег.
Что они здесь делают?
Отправил ли их Кирилл до нашего приезда?
Нет.
Я осматриваю свое окружение, и что-то здесь определенно кажется неправильным.
Нет ни тел, ни следов борьбы, и уж точно никаких следов миссии «спасти Юлию».
Пока я стою там, ошеломленная, и медленно, но верно прокручиваю в голове то, что произошло, Кирилл подходит к своей матери.
Она дергает плечом назад в безнадежной попытке освободиться от пут.
Спина Кирилла почти полностью скрывает ее, и мне приходится сделать шаг в сторону, чтобы лучше разглядеть выражение ее лица.
— Ты через многое прошла, мама. — он говорит с пугающим нейтралитетом. — Ты даже получила травму из-за этого. Я аплодирую этой самоотверженности.
Приглушенные фразы вылетают из ее заклеенного скотчем рта, и Кирилл кивает, как будто понимает каждое слово.
— Ты поприветствовала меня с величайшей любовью, поэтому я должен выполнить свой сыновний долг и вернуть этот жест — он медленно снимает клейкую ленту, как будто намеренно желая, чтобы она чувствовала каждую секунду дискомфорта. — Чего нельзя сказать о твоем дорогом Константине. Он знал о твоем похищении и все равно пошел в дом пахана. Некоторые даже сказали бы, что твоему любимому сыну наплевать на твою жизнь или возможность твоей смерти.