Кровь нерожденных
Шрифт:
«Ага, не прячется он! – усмехнулся про себя Колдун. – Отдыхает он, сучий потрох. За ним ментовка носится с высунутым языком, а он отдыхает. Ох, собью я с него эту фраерскую спесь с большим удовольствием». Колдун даже зажмурился, предвкушая, как будет сбивать спесь с этого надменного красавца.
– Ну, как знаешь, – сказал он вслух и принялся за прерванную партию.
Два дня Вейс жил спокойно, делал гимнастику по утрам, колол дрова для хозяйки, натопил маленькую баньку в глубине
В субботу утром он не спеша дошел до станции, сел в электричку, которая ехала в противоположном от Москвы направлении. Через полтора часа он вышел на конечной станции, в маленьком старинном городке, на самой окраине Московской области.
На переговорном пункте было пусто – никакой очереди. Он купил несколько жетонов и позвонил Колдуну.
– Я тебя не знаю и не знал никогда. Все. Засохни, – быстро проговорил Колдун и повесил трубку.
Вейс тут же перезвонил.
– Подожди, скажи только кто. Милиция?
– Как же, разбежался! – рявкнул Колдун. – Про милицию ты и сам знаешь. Тот, кто за тобой ходит, любой милиции круче. Допер? Теперь засохни.
Раздались частые гудки.
«А вот это действительно конец, – подумал Вейс, – надо быть круглым идиотом, чтобы сразу не понять, кто за мной шел. Додуматься можно было бы и без Колдуна, в общем, я и додумался, но врал себе, мол, быть этого не может, не мешаю я им, у них свое дело, у меня – свое. Теперь все...»
Он опять поднял трубку и набрал еще один номер. Только бы там кто-нибудь оказался, все-таки сегодня суббота.
– Журнал «Смарт». Приемная главного редактора, – услышал он приятный женский голос.
– Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, когда возвращается из Нью-Йорка заведующая отделом литературы Полянская Елена Николаевна?
– Простите, с кем я говорю?
– Я переводчик с французского. Моя фамилия Стрельцов. Елена Николаевна просила меня кое-что перевести. Перевод готов. Она говорила, срочно...
– Елена Николаевна прилетает в среду.
– Спасибо вам огромное. Утром или вечером? Дело в том, что именно в среду я улетаю в Париж на месяц, а мне бы очень хотелось с ней встретиться.
– Вы можете занести рукопись в редакцию в любое время. Елена Николаевна прилетает в первой половине дня, но вряд ли она сразу будет заниматься делами. В среду ее лучше не беспокоить.
– Хорошо. Я не буду ее беспокоить. Сделаю, как вы сказали, – завезу рукопись в редакцию. Спасибо вам. Всего доброго.
Выйдя из переговорного пункта, Вейс немного погулял по старинному городку. Неподалеку от станции он нашел маленький уютный ресторан и вкусно пообедал. Затем сел в электричку и вернулся в Камыши.
В понедельник утром секретарша Катя столкнулась в коридоре с Гошей Галицыным.
– Ленка улетела, так ты совсем разленился, – она нежно
– Прямо так и оборвали? – усомнился Гоша.
– В субботу звонил какой-то Стрельцов или Скворцов... Да, точно, Стрельцов. Он по заказу Полянской перевел там что-то с французского, хочет срочно отдать.
– Стрельцов, говоришь? С французского? Интересно, о чем он тебя спрашивал?
– Спрашивал, когда начальница твоя возвращается.
– Ты сказала?
– Конечно. А что?
Войдя в отдел, Гоша сел за компьютер. Никакого переводчика Стрельцова в базе данных не было. Не было его и в большой амбарной книге, куда Лена записывала данные новых авторов, прежде чем ввести их в компьютер.
Вечером Гоша позвонил Кротову.
Самолет улетал в Москву в два часа дня по нью-йоркскому времени.
– Когда же я теперь тебя увижу? – грустно спросил Стивен, поцеловав Лену.
– Приезжай ко мне в Москву. Я теперь долго не выберусь. Все, нам пора.
Лена не любила прощаться, к тому же действительно было пора.
– Вы здесь единственные русские без багажа, – заметил Стивен.
Света взглянула на соотечественников, толпившихся у стоек сдачи багажа. Все были нагружены коробками, огромными чемоданами, ящиками. И лица у всех были хмурые, озабоченные – московские. Еще бы, им приходилось доплачивать за лишние фунты багажного веса.
Налегке летели только пассажиры бизнес-класса, и Света еще раз похвалила себя: она не пожалела денег, заблаговременно зашла в агентство «Аэрофлота» на Пятой авеню, доплатила и поменяла обратные билеты на бизнес-класс. Там можно вытянуть ноги, укрыться пледом, нормально выспаться. К тому же и очередь на посадку другая – маленькая, спокойная.
Они уже поставили свои вещи на движущуюся ленту – два небольших кожаных рюкзачка, две сумочки и чемодан с подарками и детскими вещами, которые Лена купила в Нью-Йорке заранее.
Вещи медленно уплывали, содержимое рюкзаков уже высвечивалось на мерцающем экране перед чернокожим пограничником.
Вдруг Лена, как ошпаренная, бросилась к ленте и схватила свою почти скрывшуюся сумочку.
– Простите, о, простите, пожалуйста! Я должна вернуться на секунду. Я забыла часы на полочке в туалете.
– Часы у вас на руке, мэм! – удивленно заметил пограничник.
– Да? Действительно... – Лена густо покраснела. – Значит, я забыла кольцо. Я чувствую, чего-то не хватает. Кольцо очень дорогое, старинное. Я не переживу, если оно пропадет.
– Не надо так волноваться, мэм. В вашем положении это вредно. Ладно уж, сейчас мы что-нибудь придумаем...
Через три минуты Лена уже неслась по проходу сквозь встречную толпу. Она пулей вылетела в зал и заметила вдалеке, у выхода к автостоянке, седую голову Стивена.