Кровь нуар
Шрифт:
Он смотрел в пол, будто хотел прочесть на ковре ответ.
— Мне придется что-то дать в газету, иначе меня съедят, получив счет из отеля. Они только потому и согласились на этот отель, что здесь останавливаются Саммерленды. Их собственный дом сейчас стал музеем истории семьи и основания города.
— Вот такие они шишки? — спросила я.
Он мне улыбнулся:
— Вижу, ты совсем газет не читаешь?
— Почти нет.
Я отодвинулась от Криспина, отдала ему халат, взяв у Алекса из рук.
— Ты правда
Судя по голосу, это его задело. По голосу и выражению лица я решила, что ему меньше двадцати пяти. Раньше он мне казался старше.
— Мне нужно немножко свободы, Криспин.
— Сколько тебе лет? — спросил Ричард.
Криспин посмотрел на него, потом на меня, будто спрашивая, должен ли он ответить. Я кивнула, и он ответил. Вот так вот. Такой послушный, что меня это даже начинало беспокоить.
— Двадцать один.
— Ты таки любишь молоденьких, Анита.
— Натэниел того же возраста.
— Я об этом и говорю. Я хотя бы встречаюсь с теми, кто мне по возрасту ближе.
Я посмотрела на него неприязненно:
— Если хочешь ругаться, то лучше и ты уходи.
Непонятное выражение пробежало по его лицу.
Только с третьей попытки он заговорил, и первые две были совсем не похожи на то, что он в конце концов сказал.
— Тебе одной небезопасно.
— Мне как-то не очень безопасно и когда ты присутствуешь.
— Это что значит?
— Это значит, что вампирские метки опять выделывают штучки, и я не знаю почему. Это значит, что я устала. Это значит, что у меня все болит. Это значит, что мне надо найти амулет. Это значит, что мне надо одеться. — Я заметила лежащий на ковре «браунинг» — очевидно, уронила его, когда Ричард зачаровал меня прикосновением и взглядом. Подняла оружие. — Я бросила пистолет, Ричард, и сама не помню этого. Я обо всем забыла, кроме тебя. Любовь не заставляет меня забыть, что я вооружена. А вампирский взгляд вполне на это способен.
— Он пытался тебя обдурить, — вставил Криспин.
— Идите, — сказала я. — Идите к Алексу в номер и вымойтесь.
— Нам потом вернуться? — спросил Криспин.
— Не знаю, позвоните мне сперва.
— Я вернусь к работе, как только надену запасные карие линзы, — сказал Алекс.
— Так и сделай.
— Отчего ты так сердито разговариваешь? — спросил он.
— А ее все сердит, — ответил Ричард прежде, чем я могла вставить слово.
Мне вдруг захотелось остаться одной. Всех их выгнать и ни с кем не иметь дела. Перевести дыхание, а когда вокруг толпа, это вряд ли получится.
— Вы двое — на выход. — Я слегка подтолкнула Алекса к двери. — А ты, — я показала на Ричарда, — держи себя в руках, иначе тоже выйдешь.
— Тебе одной небезопасно, — повторил он.
— Может, и так. А может, пора мне выяснить, безопасно мне одной или нет. Мы месяцами окружали меня оборотнями разных видов, и это не помогало. Может, нужно, чтобы вас было поменьше.
— Не дашь мне солнечные очки, чтобы пройти по коридору? — попросил Алекс.
— Детка, от солнечных очков халат не станет приличнее, — ответил ему Джемиль.
— Зато они глаза скроют.
— Да тебе же нравится быть в образе тигра, — сказал Ричард.
— Я с такими глазами родился — как вот Криспин. Один из признаков, что наша кровь разрежается генетически, это что все меньше и меньше рождается детей с тигриными глазами.
— Глаза отмечают нашу чистокровность, — пояснил Криспин.
— У тебя синие глаза достаточно человеческие, — заметила я.
— Если не знать, на что смотреть. — Он теперь был в халате, хотя и не завязанном, и тело его было обрамлено белой тканью. Она была белее кожи, но не белее волос.
— Уходите, — потребовал Ричард, но, глянув на меня, добавил: — Пожалуйста.
Счастливым этот взгляд трудно было бы назвать.
— Это не твой номер, Ричард.
— Нет, он твой и Джейсона.
Не было слышно злости, которая обычно сопровождает такие комментарии, но все равно довольным голос не был. Вряд ли это можно было бы поставить ему в вину, и это вот прямо сейчас было частью проблемы. Я где-то даже соглашалась с Ричардом. Полагается вырасти, найти своего единственного, выйти за него замуж и жить долго и счастливо, покуда смерть не разлучит вас. Когда-то я в это верила до мозга костей. А теперь знала, что этого со мной не будет. Не о свадьбе я горевала — пышные свадьбы мне всегда казались дорогостоящим геморроем, но сама концепция, что кто-то один будет для тебя всем, заменит всех… вот это действительно потеря.
— Ты правда хочешь, чтобы мы ушли? — спросил Криспин, и была в его голосе печальная нотка, которую почти все мы перерастаем к двадцати одному году.
Я улыбнулась, потому что в ответ на такое надо либо улыбаться, либо давать в глаз.
— Иди с Алексом. Вымойся, раздобудь себе одеж ду.Потом позвони сюда в номер, и выясним мое настроение.
Опять он изменился в лице, и снова это была мимика подростка. У меня возникла неприятная мысль.
— Ты уверен, что тебе уже есть двадцать один?
— Я бы никогда тебе не соврал, Анита. Раз ты действительно моя королева, то я тебе врать неспособен.
Алекс взял Криспина под руку и повлек к двери.
— Надо идти.
Джемиль протянул солнечные очки. Алекс удивился, потом их взял.
— Спасибо.
— Они недешево стоят. Я бы хотел их обратно в целом виде.
Алекс глянул на очки сбоку:
— «Дольче и Габбана» — тебе они в несколько сотен должны были обойтись. Я с ними буду обращаться как с предметом роскоши — каковым они являются. Спасибо еще раз.