Кровь огненного бога
Шрифт:
«Так, все наши целы», – подумал Летидар, посмотрев на девушку с малышом и на Жданко, присоединившегося к ним.
Из ближайших окон показались любопытствующие соседи. Одни тут же спрятались, а другие продолжали наблюдать.
Второй всадник, как и его лошадь, на удивление быстро поднялся. Это был мужчина средних лет, в нарядной одежде, сильно вымазанной при падении. Его лицо – круглое, без усов и бороды, с прямым носом и тонкими губами – изрядно поцарапалось. Он наливался яростью,
– Что случилось?! Кто посмел?!
– Что же ты, сволочь, не видишь, куда мчишься? Люди же… – гнев от низа живота Летидара устремился вверх и захватил его голову. Он приблизился к мужчине.
– Не убивай! – крикнула Мая.
Рука Летидара, потянувшаяся к оружию, расслабилась.
– Я приближённый великого герцога Пьежа – благородный Фарон! – бросил с вызовом разодетый мужчина, но наткнулся на острый, словно клинок, взгляд Летидара и продолжил более мягко: – А это мой брат Пирон.
Пирон лежал, не шевелясь, в то время как его конь уже встал и, испуганно фыркая, перебирал ногами неподалёку. Удивительно, но животные отделались только мелкими ссадинами.
– По какому праву ты напал на нас?
– Вы же с братом чуть не убили ребёнка.
Фарон, покосившись на мальчика, усмехнулся. Затем поглядел на Пирона.
– Что с моим братом? – Он подошёл и наклонился над неподвижным телом. – Неужели умер?
Летидар оттеснил Фарона и принялся осматривать Пирона, бормоча себе под нос:
– Нет, будет жить, гадина. Рука сломана, бок отбил, да ещё сотрясение…
Помяв руками голову неприятного ему человека, Летидар отошёл и стал наблюдать, как тот приходит в себя. Фарон почему-то не бросился брату на помощь, молча стоял в стороне.
Пирон открыл глаза и приподнялся, опираясь на здоровую руку. Его взор встретился со взором Летидара и соскользнул в сторону. Потом Пирон вскрикнул от боли и откинулся на спину.
Тут из-за того же самого поворота появились ещё трое всадников. Правда, коней они гнали не во всю прыть, как только что братья.
Летидар загородил собой своих спутников и малыша.
Всадники остановились в нескольких шагах от собравшихся на улице. Один из них соскочил на землю и нагнулся к Пирону:
– Что с тобой, господин?
– Ты что ослеп? Видишь – упал, – проворчал Пирон. – А вы где были, водяной вас забери? Тоже мне, телохранители.
– Но вы же сами умчались, когда нас разъединила толпа у ворот, и не стали ждать. И потом, мы не думали, что в городе вам может что-то угрожать…
– Не думали, не думали, бараны! Поднимите меня.
Телохранитель и его подоспевшие товарищи подхватили Пирона и усадили на коня. Фарон тоже забрался в седло. Вскоре два господина под присмотром охраны направились к центру города. Пирон постанывал от боли в боку и в повисшей как плеть руке, а Фарон, оборачиваясь, бросал на Летидара недобрые взгляды.
Но Летидар уже не смотрел в их сторону. Он, повернувшись к Мае, широко улыбался. Девушка, протянув руку, в которой оказался белый платок, вытирала грязь с его лица.
Из ближайшего дома вышла женщина и, увидев мальчика возле чужих людей, всполошилась:
– Дюмен, сынок, что случилось?! Что ты опять натворил?!
Она кинулась к малышу и крепко прижала его к груди. Женщине на вид было лет сорок-пятьдесят. Точнее не определить – из-за отпечатка страданий на её бледном лице. Одежда на ней была старая и не раз латаная. Видимо, судьба горожанку не щадила. Но глаза её ещё жили, вспыхивая кострами при каждом прикосновении рук к любимому чаду. Похоже, сын был её единственной отрадой.
– Мама, я ничего не творил, – ответил мальчик и хлюпнул носом.
– Слушай, надо присматривать за ребёнком, – сказала Мая. – Его сейчас чуть лошади не растоптали. Мы в последний момент выхватили, уберегли от гибели.
– Святая богиня, да откуда же они взялись на нашей улице? – Женщина с опаской покосилась на удаляющихся всадников. – Тут сто лет уже никто не ездил. Да и некогда мне: работы много. Шкуры выделываю для кожевенного цеха.
– А где его отец?
Мая с болью в сердце взирала на натруженные руки женщины, на её седые волосы…
– Умер, ещё пять лет назад: лихорадка забрала. Вот с тех пор и мучаемся вдвоём.
– Хороший у тебя мальчик, умный.
– Что есть, то есть. Умом он не обижен. Да что толку, – женщина обречённо махнула рукой. – Ему бы куда пристроиться: подмастерьем бы, или к образованному человеку в услужение – читать научиться. Да, видно, пропадёт его умишко. А он у меня смышлёный: то игрушку диковинную выстругает, то телегу из чего-нибудь соберёт. А недавно птицу из веток соорудил, тряпкой обтянул и в небо запустил. Летала, правда, недолго, – она вздохнула. – Спасибо вам, что сберегли сыночка. Жаль, нечем угостить. А то водички? Вода есть – чистая.
Женщина направилась в открытую дверь, и все потянулись за ней. Жилище оказалось довольно просторным, и мебели в нём было немало: две деревянные кровати, круглый стол в окружении табуреток, шкаф для посуды, шкаф для одежды (но есть ли там одежда?), справа от входа второй стол – прямоугольный, с наваленными на нём шкурами, и рядом с ним кадушка.
– Муж мой обстановку делал, сам, – произнесла хозяйка и не спеша разлила по глиняным кружкам воду из кувшина. Потом с широким жестом пригласила: – Пейте.