Кровь, огонь, серебро...
Шрифт:
До нас дошли странные сообщения о том, что в вашем городе объявился Повелитель Стай и что ты, не посоветовавшись с народом гару, задумал решить эту проблему радикальным способом, столь любимым людьми и нашими ночными врагами.
Не посягая на территорию и права Стаи, хотим заявить от имени гару наших стай: дело это касается не одной московской Стаи, но всего Народа. И может и должно решаться лишь Общим Сбором Старейшин хотя бы России.
Брат, не соверши ошибки: ведь пророчества Варульва гласят, что Повелитель Стай в дни перед пришествием Вирма объединит нас и поведет
Старейшина Стаи «Новогородские волки» Вук Хризич.
Старейшина Стаи «Невское братство» Иван Громов (Коготь).
К сему присоединяет голос Старшая Волчица Неманской Стаи Эляна».
Прочтя письмо, доставленное курьером-человеком (естественно, ни о чем не подозревавшим), Старейшина пришел в такую ярость, что едва не перегрыз горло ни в чем не повинному гонцу. Но нечеловеческим (во многих смыслах) усилием сдержав порыв ярости, ограничился сунутой в ладонь парня стоевровой бумажкой «на чай» и пожеланием убираться ко всем чертям как можно скорее.
Оставшись один, он ударил во весь мах по столу, так что дубовая доска прогнулась чуть не на пядь. Итак – дело осложнялось с каждым часом. Неведомо как, но информация о пришествии Повелителя (а главное – о его, Старейшины, планах) просочилась к оборотням соседних Стай.
Он, конечно, подозревал, что такое может случиться, – вряд ли его маги единственные среди гару. Но чтобы так быстро… Он-то рассчитывал, что к тому моменту, как всполошатся остальные, проблема будет решена раз и навсегда. А тут еще Чекан пропал – как и не было. Сначала вампиры словно взбесились, положив бойцов Первого Воина, затем сам Первый Воин, похоже, затеял какую-то непонятную игру… Или Повелитель и впрямь оказался сильнее, чем он, Старейшина, подозревал, и успел обратать чертова десантника?
Многое, очень многое в планах Старейшины оказывалось под ударом. И впервые он не знал, что делать.
«Вот так вот и проигрывают битвы…» – совсем по-человечески вдруг подумал он.
Стол не пережил второго взрыва эмоций хозяина.
За три станции метро от резиденции Старейшины – совсем рядом по столичным меркам, – в пакгаузе, арендованном одной из московских автофирм, Георгий Донской по прозвищу Князь, замещавший Чекана на время его внезапного отпуска, беседовал с главным оружейником московской Стаи Богданом Богдановичем Штепой. Крепкий восьмидесятилетний дед разложил перед ним на вид обычные патроны к обычному гладкоствольному охотничьему ружью.
– Они? – осведомился Князь.
– Они самые, – кивнул старик. – Жаль, мало – тысячу штук всего… Да и только для помповух – нарезные пока не получаются.
– Ладно, тащи сюда все и раздай ребятам. И смотри – если не сработает как надо…
– Георгий Юрьевич, та шо вы? Когда ж у меня что не работало?! – искренне удивился Штепа.
И в самом деле – все, что выходило из рук бессменного оружейника Стаи, отличалось исключительным качеством и надежностью. А еще одной особенностью Богдана Богдановича было то, что он был обычным человеком.
У посвященных бытует мнение, что в сообщество гару люди практически не допускаются, и оборотни строго хранят свои тайны от чужаков – в отличие, кстати, от вампирских «гнезд», вокруг которых крутится немало слуг-людей, работающих кто за деньги, кто за перспективу приобщения (почти вечная жизнь, как-никак!).
Это почти верно, но в том-то и дело, что «почти». Жизнь заставляет вносить поправки даже в самые суровые законы. Так или иначе, при московской Стае состояло с дюжину обычных представителей вида homo sapiens.
Несколько женщин, вышедших за гару замуж, двое подобранных в войну сердобольной вдовой мальчишек – ныне седых уже мужчин, уже ставших дедами, и Богдан Богданович Штепа. В его верности сомневаться не приходилось: гару, а точнее – персонально Князю, он был лично обязан всем, включая свою жизнь, а также жизни жены и детей.
История эта началась в конце сороковых годов прошлого века в прикарпатских лесах, когда тамошние боевики ОУН решили расправиться с семьей молодого сельского кузнеца-предателя и «подсоветчика». (Все «предательство» и «подсоветскость» которого заключались в том, что он отправил сестру учиться в Киев.) Заодно – прикончить остановившегося в его хате на постой капитана-военврача.
Только вот то, что скромный завхоз полевого госпиталя Донской Г.Ю. окажется оборотнем, бандеровцы предположить не могли, в силу чего «бойовка Ризуна» перестала существовать. Разумеется, Князь, как мог, объяснил кузнецу, буквально умиравшему со страха, кто он такой и кто такие гару, и хотел уже напоить его особым снадобьем, какое гару применяют в таких случаях – напрочь отшибающее память о последних нескольких часах. Но тот неожиданно для Донского пал на колени и предложил свою службу спасшим его и его детей существам.
И, надо сказать, с тех пор Донской ни разу не пожалел о том, что уговорил Старейшину принять предложение. Талантливый механик-самоучка, одинаково хорошо способный починить и мотор, и автомат, и даже часы, не раз пригождался Стае.
И вот недавно он придумал кое-что новое.
Чтобы убить вампира, нет ничего лучше серебряной пули – но даже они действуют не всегда, ибо при легких ранениях кровососы все же выживают, – серебро жжет плоть всех нелюдей не хуже огня, но чувствительность к боли у них куда ниже человеческой.
Теперь эти времена кончались – благодаря выдумке деда Штепы.
Выдумка его состояла в следующем: бралась обычная серебряная оболочка для пули и заполнялась глицерином – так иногда делают разрывные боеприпасы. Но при этом заполняют ее смесью глицерина и тонкой серебряной пыли. И при попадании в тело вампира мало того, что пуля, плющась и разрываясь, наносит жуткую рану – так еще и гидравлический удар буквально впрыскивает в окружающие ткани смертоносный светлый металл, обеспечивая Неспящему мучительную смерть…