Кровь предателя
Шрифт:
– Так и должно быть, - проворчал Скеллен, напугав пикинера, не хотевшего, чтобы его услышали.
– Прошу прощения, сержант, - сглотнул тот, - но я не разу не видел такой серый глаз. Темный, но серебряный. Чертова сверкающая наковальня.
Скеллен кивнул, его худое лицо дрогнуло в мрачном удовлетворении.
– Поговаривают, его мать была волчицей, Бикс.
Пикинер, Уолтер Бикнел, постоянно косил в сторону капитана, стоявшего теперь перед ротой.
Скеллен проследил за взглядом Бикнела и усмехнулся.
– Серебро проблескивает, только когда он улыбается, что случается нечасто, или когда он чует резню, как сейчас.
Сержант отошел окинуть тяжелым взглядом остальных своих солдат.
– Следуйте за ним, ребята! Следуйте за бравым капитаном! Следуйте за ним и восхвалите Господа за то, что он на нашей стороне!
Многочисленные ряды распрямили спины. Почти сто пар глаз, слезящихся от холода, моргали, восстанавливая зрение. Солдаты отхаркивали из легких черную от пороха мокроту и поводили плечами из стороны в сторону - шестнадцатифутовые ясеневые древки взметнулись в промозглый воздух. Пики были чертовски громоздкими и неудобными, особенно в такой день, когда пальцы промерзали до костей, но в этих опытных руках они все одновременно поднялись, одновременно опустились и удобно расположились на плечах, что несли их сотни, а иногда и тысячи миль.
Впереди высокий офицер с одним глазом и дьявольской ухмылкой поднял свой меч и указал им путь. И все, как один, они последовали за ним.
Король объявил о начале войны с парламентом в августе, однако потребовалось целых две недели на сбор войска. Страйкера призвали на службу из его родного Хэмпшира, ему было велено собрать роту. Несмотря на его опасения, это не заняло много времени, поскольку на призыв тут же откликнулось большинство его старых товарищей. То были ветераны - суровые мужчины, повидавшие полномасштабную войну в Европе, и при этом оставшиеся в живых, чтобы затем рассказывать об этом байки. Король был им рад, несмотря на то, что многие офицеры его величества, более знатного происхождения, лишь приподнимали брови при виде лихого капитана и его команды опытных вояк. Страйкер также пополнил свои ряды солдатами из графства, чей пыл частично компенсировал неопытность. Он предоставил Скеллену обучить их во время долгой дороги в пункт сбора в Шрусбери.
Несколько недель спустя объединенное войско короля направилось на юг, нацелившись на столицу. Лондон был ключом ко всему, гнездом гадюк, что оплели его и стоили планы в самом центре противостояния. Именно так вышестоящее начальство Страйкера отзывалось об этом городе, но у капитана имелось в лондонском ополчении немало добрых друзей, против которых ему вскоре предстояло сражаться. Сражаться против всего мира, если до этого дойдет.
Огромное множество солдат с тянущимся за ними обозом с багажом и отстающими шли на юг через Уорикшир. Они должны были пройти через Уорик, город сторонников парламента, словно молотом ударив по делу мятежников, по самым враждебным местам. Страйкер сомневался, стоит ли нападать на столь хорошо укрепленную позицию. Вероятность длительной осады в мороз не слишком вдохновляла. Он уже участвовал в осадах, стоя лагерем в слякоти и холоде, в крови и болезнях, наблюдал, как тяжелая артиллерия превращает старинные укрепления в пыль, а ни в чем неповинное население голодает и вымирает, видел, как насилуют и режут невинных, когда в стенах наконец-то открывается брешь. Он не был склонен повторять этот опыт, и уж точно не на английской земле.
Так что он обрадовался, когда поступил приказ обойти этот город-крепость с хорошим гарнизоном. Эссексу предоставили прочесывать сельскую местность Уорикшира, пока король Карл пошел на юг с намерением взять Банбери. Город являлся еще одним оплотом парламента, но гораздо менее укрепленным. Такая диспозиция Страйкеру понравилась, он воспрянул духом, когда они пересекали холмы Уормлейтон, поднимавшиеся к северу и востоку от Эджхилла. Они сокрушат Банбери, предоставив Эссексу топтаться в Котсуолдсе, и откроют дорогу на Оксфорд.
– Вперед смотри, Поуни, черт тебя дери, задница вонючая!
– хриплый боевой окрик Скеллена пронзил морозный утренний воздух, как пушечный залп.
Страйкер посмотрел на несчастного Поуни и на короткое время посочувствовал этому юному пикинеру, пока Скеллен надрывал глотку, но сержант был прав. Солдат сбил шаг, потерял ритм и в результате все ряды пришли в замешательство.
Он снова сосредоточил внимание на расстилавшейся перед глазами опаленной местности, усеянной телами людей и лошадей.
Справа от него, словно сброшенный за борт балласт, валялось кучи из месива крови и плоти - результат опустошительной атаки принца Руперта. Роскошная кавалерия в считанные минуты превратилась в гниющую плоть.
Сцены в центре поля были не менее ужасающими. Словно из гигантского склепа вытряхнули всё содержимое, припорошив мрачную картину снегом. Страйкер находился слишком далеко, чтобы разглядеть лица, а многие скрывали живые изгороди, пересекавшие местность во всех направлениях, но он знал, что каждый мертвец застыл в своей жуткой позе, с собственным выражением на лице. Одни ухмылялись, как демонические клоуны, а другие пораженно пялились, удивленные собственным концом, некоторые застыли как гротескные, замершие от ужаса статуи. Каждый покойник был омерзительной пародией на жизнь. Однако лошадей здесь оказалось меньше. Это было царство людей с наколотыми на пики отцами и сыновьями, их тела скрючились или разверзлись от стальных клинков. Другие встретили смерть от пушечного ядра, их тела разметало по сторонам, как семена по ветру.
Страйкер сплюнул. Стратегия с Банбери была неплохой, но враг раскрыл их планы и бросился на юг, чтобы спасти город.
В конце концов ему показалось, что оба войска застряли. Накануне Страйкер побывал в Эджкоте, когда военный совет решил, что бригада Байрона численностью около четырех тысяч человек пойдет на юг, чтобы захватить Банбери. Пехотный полк сэра Эдмунда Моубрея, включая отряд Страйкера, отправился вместе с этими войсками, и они рассыпались по округе, чтобы найти место для постоя.
Страйкер выбрал деревушку Кропреди, и хотя ночь была чудовищно холодной, тепло костров и еще более теплый звук шуток и песен товарищей подняли всем настроение.
Штабной офицер, чье имя Страйкер позабыл, хотя никогда не забудет его усталый голос, прискакал к их дремлющему лагерю после четырех утра. Послание было четким: войско парламента в пути. Их заметил кавалерийский дозор ближе к Кинтону. Они собираются возле Эджхилла.
Рота пикинеров и мушкетеров Страйкера начала день в центре королевских рядов, в составе бригады Байрона. Когда на них обрушился огонь артиллерии, этот дьявольский предвестник приближения врага, войска роялистов собрались на ровном поле перед Рэдуэем и смотрели, как Роберт Деверё, граф Эссекс, собирает круглоголовых на другой стороне равнины на собственных позициях.
Около трех часов король Карл лично отдал приказ о наступлении, который передали с его наблюдательного пункта на холмах в семи сотнях футах над уровнем моря по цепочке командиров и дальше - офицерам на равнине. Бригада взяла пики на плечо и приготовилась выступить по покрытым снегом полям, постепенно понижающимся в сторону Кинтона.
Страйкер вспомнил нервное возбуждение зеленых рекрутов большой бригады Байрона, они как молодые боевые кони готовы были ринуться в атаку. Когда генерал Джейкоб Эстли прохаживался перед строем, сверкая своим красным с золотом мундиром, солдаты нетерпеливо переминались с ноги на ногу, по венам и окоченевшим мышцам растеклось напряженное ожидание. Некоторые молились, шепча тихие просьбы Всевышнему, а другие ревели угрозы в сторону круглоголовых. Страйкер вспомнил жалко дрожащего юнца, почти подростка, в первом ряду, слезы капали на напряженные пальцам, которыми он сжимал пику. Некоторые солдаты смеялись как безумные, некоторые блевали или опорожняли кишечник.