Кровь пьют руками
Шрифт:
Снова вспомнилось старое кино. «Ти есть рю-сише саботажник! Ми, немецкий зольдатен, будем тебя немножечко вешайт!»
— Я не саботажник, господин Бажанов! И даже не саботажница. Местная администрация может назначить исполняющего обязанности прокурора, вплоть до утверждения. А ваш, извините, Комитет Обороны, вообще незаконен…
— Угу…
Я ждала, что он взорвется — как авиабомба. Пятисоткилограммовая авиабомба в генеральском мундире с «геройской» звездой. Но взрыв не прозвучал. Бажанов хмыкнул, покачал
— И говорили же мне: на черта нам сейчас прокурор? Эх ты, законник! Ну, будем считать, что я тебя назначил исполняющей обязанности, а Комитет Обороны — это общественная организация. Все равно решения подписываю я — как мэр. То есть временно исполняющий. Довольна?
— Пока, — кивнула я. — Пока не изучу документы. Значит, в городской прокуратуре никого нет?
— И в районных тоже. — Бажанов вновь усмехнулся, на этот раз — зло. — И жорики разбежались, на весь город — девять офицеров. Ты, Гизело, в прокуратуру пока не ходи, там даже связи нет. Тебе тут кабинет выделят. Ну что, все? Мгновение я раздумывала. Сказать? Или обойдется? Нет, надо!
— Господин Бажанов! Вы назначаете на эту должность человека, которому предъявлены серьезные обвинения…
— Ты про попов? — Генерал скривился. — Так раскрутили мы это дело! Попов твоих Капустняк убрать велел. То есть не Капустняк… Ну, ты сама понимаешь. Убрать — и тебя скомпрометировать.
Капустняк? А как же фальшивый ордер? Ладно, потом.
— Меня обвинили не только в этом, — осторожно проговорила я. — Мне предъявлено обвинение… в шпионаже.
— Чего?!
Бажанов недоуменно покрутил головой, вздохнул:
— Слушай, Гизело, ты мне голову не морочь! Как работать — так все вы шпионы! Все, катись, сейчас заседать будем. А кстати, ты не на Штаты работала? Может, они дивизию сюда пришлют, а? На весь город — триста сопляков-курсантов, воюй тут!..
Дивизию? Жаль, нет связи с Девятым. Он ведь обещал боевого слона!
Меня разместили между френчем и мундиром. Френч был на господине Молитвине, мундир же — на молодом полковнике. Его я не знала.
Судя по петлицам — «сагайдачник», по колодкам орденов — тот еще волк. Хотя по лицу и не скажешь: приятное, с ямочками на щеках. Почти как у Игоря.
Остальных, собравшихся в зале заседаний под масляным ликом президента, я не знала. Президент на портрете выглядел слегка растерянным. Еще бы! Освящать своей особой сборище мятежников! Хотя, это как еще посмотреть!
Итак, никого из собравшихся (кроме шамана во френче) я не знала. То есть из людей не знала. Громила-кентавр, пристроившийся в дальнем конце покрытого синим сукном стол показался мне знакомым. Уж не он ли торчал у господина Молитвина за спиной, пока шаман смирял тихим словом двух других кентов, рвавшихся в квартиру Залесского? Во всяком случае, борода
Молодой полковник взглянул на меня с некоторым удивлением и попытался завести речь о погоде. Я только бровью повела. Метеоролог нашелся! Вдобавок передо мной лежали бумаги, много бумаг. Указ № 1400, еще два указа — секретные; решение о создании Комитета Обороны, решения о назначениях, в том числе о моем собственном, план введения особого положения в городе и области.
Все это следовало изучить, да не просто, а с красным карандашом. Я лихо перечеркнула два абзаца в первом же из документов (законы читать надо!) — и остановилась.
Что я делаю?
С точки зрения властей предержащих, я — мятежница.
С точки зрения моих боссов… То есть моих бывших боссов…
Бывших?
Красный карандаш замер, бессильно опустился. У меня нет санкции на такое. Даже если (еще одно чудо Маниту!) мне разрешили «выйти в тираж», мое место не здесь, а где-нибудь на Антильских островах. Действующий сотрудник должен держаться серой мышкой, незаметно, а уж отставной — и подавно! Не мышкой — землеройкой.
Но что же делать?
Вспомнились отвислые щеки Никанора Семеновича, пропитая рожа Ревенко. Прав Бажанов — крысы! Крысы и сволочи! В указе ничего нет о массовом бегстве работников прокуратуры. Изюмского бы сюда! Володя бы им показал!
Я вздохнула. Нет, бедняга дуб такое не потянул бы. Тут требуется не «голубых» мордой на паркет укладывать. Законы, параграфы. Конституция, толкования Конституции.
Как сказал бы Володя: блин!
Вот уж поистине — блин!
Так что же я тут делаю?
Я покосилась на черный френч. Господин Молитвин был суров и сосредоточен.
ВЗГЛЯД ИСПОДТИШКА…
Странно, как одежда меняет человека! В рванье да в шапке-бирке он и в самом деле походил на шамана из чума. Теперь же — хоть на экран, белогвардейцев недобитых играть. Что-нибудь вроде:
«К чегту, кгасная сволочь! Когниловцы не сдаются!»
Только цвет лица странноватый -серый какой-то, неживой.
А еще — губы. Бесцветные, словно воском покрытые.
Вот он какой, Молитвин Иероним Павлович…
Ладно, если даже алкаши вышли Отечество спасать!
Как бы я написала В очередном докладе? «Ввиду форс-мажорных обстоятельств…»
Итак, ввиду форс-мажорных обстоятельств внедренный сотрудник Стрела была вынуждена стать прокурором у мятежников. Почти как Камилл Демулен — Прокурор Фонаря. Вперед, сыны Отчизны милой, мгновенье славы настает!
— Заседание Временного Комитета Обороны объявляю открытым…
Замечталась!
Бажанов уже на месте, золотые звезды сверкают. Интересно, с кого начнем? С полковника? Мятеж все-таки!
— Госпожа прокурор, вам слово!