Кровь решит за нас
Шрифт:
— Это мое.
— Мое… Твое… Сахару хочешь?
Теперь засмеялась она.
— Я помню этот мультик. Мы тогда его вчетвером смотрели!
— А потом все серии Врунгеля и еще козинаки с молоком…
— А Санька хмурый сидел, потому что к друзьям рвался…
— Наталка не пустила…
— Он тогда ее “козявкой” стал звать…
— Но сидел же.
— Она всегда им распоряжалась как хотела.
Нина протянула Сергею очередную порцию своего блюда.
— Вообще, это сложно, я б сказала, нереально. Он сам так хочет и хотел.
Мужчина
— Согласен.
Она вдруг замерла.
— Что?
Голубые глаза ошарашенно смотрели на него.
— У нас с тобой и детьми больше общих воспоминаний, чем у меня с Иг… Ай, забыли, — Нина поморщилась, обозвала себя идиоткой.
— Да, нет. Все равно я о том же подумал и знаешь?
Она немного подалась вперед, ожидая ответ.
— Мне нравится такой расклад вещей, — привстал и поцеловал кончик носа, пока она не успела опомниться. Рано или поздно он вытравит из нее память об этом уроде.
Глава 13
Два года спустя
2 ноября
Пятница
Сашка поймал на себе любопытные взгляды продавщиц, устало вздохнул. Третий год одно и то же. Не суть, пусть таращатся. В памяти всплыли черные доверчивые глаза, тоска по ней всколыхнулась с новой силой, до вечера ждать неимоверно долго. Остановился напротив темно-синего комплекта в мелкий белый горошек, задорно улыбнулся, представив ее возмущение.
— Ты одеваешь меня, как маленькую, — и для пущего эффекта надувала нижнюю губу, а когда неизменно получала его смех, обиженно смотрела в пол, только дуться она на него окончательно разучилась. Все его извинения остались далеко в прошлом. Теперь она начинала смеяться вместе с ним и оправдываться, что делает так не специально, затем неделю он потерпит “взрослую” серьезную Наталью, а потом она забудется и вновь вернет его девочку.
Безошибочно в ряду нашел ее размер, снял. Глупая. Если бы она знала как сексуально выглядит для него, когда одета по ее мнению “как маленькая”. Вообще, Саша не мог и сам объяснить какие эмоции конкретно испытывает. Она просто была его девочкой, маленькой, сводящей с ума, невинной и безгранично развратной одновременно. В памяти вереницей проплыли яркие эпизоды, доказывающие последний факт.
Он не ошибся, когда вслух опасался за себя ее будущему умению соблазнять. Смешно, но он неосознано запомнил даже число. Девятнадцатое сентября. После идиотской беседы в доме отца она приказала (именно приказала) свернуть к озеру, он был занят злостью и мало что соображал, а она отвлекла. И черт! Отвлекла так, что в голове еще долго не оживало ни одной разумной мысли. Никогда не подозревал, что неопытная девчонка может быть способна на такое. Она так краснела и стеснялась, когда он ее просто дразнил раньше. И куда делась вся скромность?
Ну а после, когда вечером он все-таки решился задать ей насущный вопрос, она лаконично и по-деловому изрекла, что “барышня любопытная, начитанная и с богатым воображением”. Последняя формулировка тогда поставила в тупик. Затем она умудрилась затолкать его в женский туалет в библиотеке, заставить подыхать от желания в полупустой маршрутке…
Парень остановился возле занятного алого комплекта на завязочках, немного поразмыслил и добавил к покупкам, кинув изумленной кассирше на прилавок. Наверное, хватит, и так увлекся.
Маршрутка, пожалуй, была его самым странным и неоднозначным воспоминанием. Машину оставил тогда у дома, встретил ее после последнего экзамена летней сессии и они гуляли до вечера, такси брать не стали. Она сидела рядом в его объятиях, прижав голову к плечу, со стороны просто влюбленная пара возвращается домой, если бы не одно но. Ее пальчики весьма проворно справились с его джинсами и, проскользнув за пояс, вытворяли восхитительные вещи. Санька, стиснув зубы, смотрел перед собой, старался не шевелиться и молился кому угодно, чтобы водитель и пассажирка с переднего сиденья не смотрели слишком часто в зеркало. Наталка же щурилась как довольная кошка и понимающе улыбалась ему. Хотелось убить ее, а еще любить, чем и занялся, бегом притащив ее домой, а перед этим предварительно с трудом застегнув молнию и выскочив как ошпаренный на остановку.
Теперь он уже ни в коей мере не подвергал сомнению ее способность фантазировать на тему и без ни самому себе, ни вслух тем более.
— Это все? — девушка-кассир лучезарно улыбнулась ему, кинув ласковый взгляд из-под ресниц. Санька по доброму улыбнулся в ответ, жаль Наталки нет, ему нравилась ее ревность. Вроде и сердится, и придраться к нему не может, он то не при чем, а потому выводит уничтожающие взгляды в адрес девушек, ну или женщин. Парень представил ее рядом, удержался от смеха. Какая же она… Слова не нашлись, только ощущения и эмоции.
Оплатил покупку, надвинул капюшон на лицо и невозможно довольный приобретенным выскочил на осенний холод, добежал до машины, содрал квитанцию со стекла, запрыгнул на водительское сиденье, кинул листок в бардачок, пакет рядом, теперь честь работе, перерыв кончился минут пять назад.
***
Наташа хмуро изучала затылок Анжелки. Вот что за гадина! Только перевелась и пожалуйста.
Преподаватель отложил маркер, собрал бумаги со стола и вышел за дверь, ожидая когда студенты выметутся на свет божий, а если точнее на свет неоновый. Семеновича тоже не шибко радовала пара в семь вечера в пятницу, Наталка кинула на плечо сумку и бегом выскочила в коридор.
— Ой, Наташ, погоди, я с тобой выйду! — девушка закатила глаза, матюкнулась про себя и, одев на лицо непробиваемую маску вежливости, обернулась. Гадина не осталась в долгу, наградив ее фальшивой до неприличия улыбкой. — Здорово. Мы тут последние. Честно говоря, страшновато возвращаться и по улице идти.
Наталка знала к чему Анжелочка клонит. Так и хотелось крикнуть вслух что-нибудь нехорошее, очень нехорошее. Только не в ее собственный день рождения! Вот принесла нелегкая на ее голову в универ крысину.