Кровь слепа
Шрифт:
— Нет. Откуда мне знать?
— Но эти «те» тебя знают. Ты ведь не только о Якобе думаешь. Твое внимание рассеяно, правда? По-моему, так.
Начиная с Лондона и прошлой субботы о Якобе он думал только в машине, когда подвозил Консуэло домой, и до него вдруг дошел смысл фразы «вы вспомните». За последние семьдесят два часа на передний план его сознания выдвигались различные вещи, но фон, задний план, оставался постоянным. Когда передний план сдвигался и исчезал, вперед выступал Дарио.
— Ты прав, — сказал Фалькон. — Но теперь все изменилось. Давление на Якоба ослабло.
— Серьезно? — проговорил
— Абдулла развлекается в Лондоне. Якоб — на показе мод в Марбелье.
— Ты сказал, что он успокоился.
— Совершенно.
— Почему это люди, находящиеся в безумном волнении, вдруг успокаиваются, как ты думаешь?
— То, из-за чего так волновался Якоб, отодвинулось и больше не грозит, — сказал Фалькон.
— А бывает, люди успокаиваются, когда принимают решение, — сказал Пабло, — и укрепляются в нем.
Мобильник Фалькона завибрировал на столе и, дергаясь рывками, стал приближаться к нему. Он ответил.
— На частном лайнере прилетели только двое, — сказал Рамирес. — Наши старые знакомые, которых мы видели на дисках, — Хуан Вальверде и Антонио Рамос. Но американского консультанта Чарльза Таггарта — ни малейшего признака. Мы едем в город за их «мерседесом».
— А что Алехандро Спинола?
— Уже приехал в офис градостроительного центра, — ответил Рамирес. — Наверное, и мы направляемся туда же.
— Буду через десять минут, — сказал Фалькон и дал отбой.
Пабло погрузился в молчание. Сгорбившись, он о чем-то напряженно размышлял, и напряженность эта даже пугала.
— Мне надо уехать, Пабло, — сказал Фалькон. — Но мне нужна твоя помощь.
— Какая помощь?
— Мне может понадобиться переслать через тебя несколько кадров для опознания заснятых там людей.
На клочке бумаги Пабло нацарапал электронный адрес.
— Я предупрежу их, чтобы обошлось без недоразумений.
— Спасибо. Увидимся, — сказал Фалькон.
— Разговор не окончен, Хавьер. Я знаю, что это не все. Ты должен рассказать мне все до конца.
Фалькон находился на грани и боролся с прежним собой: добропорядочным и исполнительным, придерживающимся буквы закона инспектором полиции. Все, что требовалось, — это произнести одно-единственное слово «саудит», и все будет кончено. Он знал, кто выиграл бы от этого. Ни малейших сомнений у него не оставалось. Маленькое испытание, которое он сам себе назначил.
— Мне нечего тебе рассказать, — выговорил он и вышел из кабинета.
26
Большой черный «мерседес» с двумя мужчинами, которых Рамирес опознал как Хуана Вальверде, главу европейского филиала компании «Ай-4-ай-ти», и Антонио Рамоса, главного инженера «Горизонта», прямо от аэропорта направился на остров Картуха, расположенный напротив старого города. В свое время там располагались павильоны «Экспо-92», теперь же павильоны были преобразованы в шикарные административные здания. У вертолетной станции «мерседес» остановился. Чуть позже к нему присоединился другой «мерседес». Оба водителя вышли. Они курили и болтали. Через четыре минуты послышалось слабое ритмическое тарахтенье вертолета, летевшего
Когда лопасти перестали вращаться, служащий вертолетной станции поспешил к машине и распахнул дверцу вертолета. Вышли двое — важного вида испанец в светло-сером костюме и белой рубашке с синим галстуком и явный американец в джинсах, синей рубашке с расстегнутым воротом и с легким спортивным пиджаком на руке. С расстояния в тридцать метров Рамиресу с его цифровым фотоаппаратом удалось сделать четыре четких крупных плана прибывших.
Двое мужчин в «мерседесе», выйдя из машины, обменялись рукопожатиями с прилетевшими на вертолете — судя по всему, главными шишками. Служащий станции передал шоферу, уже распахнувшему дверцу машины, два чехла для одежды на вешалке и два небольших чемоданчика. Мужчины сели в машину. Хуан Вальверде и Антонио Рамос вернулись в свой «мерседес». Водители заняли свои места за баранкой. Машины тронулись.
Пока Рамирес правил, Феррера, сидя на заднем сиденье, перекачивала на свой ноутбук сделанные снимки. Лица мужчин ничего ей не говорили. Когда они въехали в зону доступа возле муниципальных зданий, она послала снимки и номер своего мобильника по электронному адресу, который Фалькон сообщил ей по телефону за несколько минут до этого. Рамирес подкатил к тротуару неподалеку от офисов муниципального градостроительного центра на проспекте Карлоса III по соседству с вертолетной станцией и забрал Фалькона, севшего на переднее сиденье рядом с водителем. Феррера показала ему на компьютере снимки прилетевших мужчин, но он покачал головой.
Они не спускали глаз с двух «мерседесов». Никто не шевельнулся до тех пор, пока двойные двери муниципального градостроительного центра не раскрылись, выпустив Алехандро Спинолу, а вслед за ним еще троих. Первым из них был сам мэр, за ним шли мужчина и женщина.
— Женщина эта возглавляет «Ахесу», компанию, которая отвечает за район Картахи, — сказала Феррера. — Мужчина — ответственный за городское планирование.
Приехавшие вылезли из машин. Последовали теплые, не совсем искренние приветствия. Американский незнакомец скалил ослепительные зубы и с чувством обеими руками жал протянутые ему руки. По всей видимости, по-испански он говорил свободно. По прошествии нескольких минут все опять рассыпались по машинам, к которым теперь присоединился и «мерседес» мэра, и кортеж двинулся по улице Фернандо де Монтесиноса.
Остановились машины возле оставшегося после «Экспо-92» павильона Великих испанских географических открытий. Собравшись перед фасадом, группа обошла здание кругом и прошла пешком дальше к реке до Пуэнте-де-ла-Картуха. Машины встретили их возле монастыря Санта-Мария-де-лас-Куэвас и отвезли их в охраняемую огороженную часть парка. Там, среди живописной муниципальной территории, находился пустой незастроенный участок. Прибывшие опять вылезли из машин и обошли участок.
— Как вам кажется, что они делают? — спросила Феррера. — Смотреть тут нечего. Похоже на делегацию папских легатов, приехавших освятить местность.