Кровь Титанов

Бодров Виталий

Лани сама не знала, почему заказала пиво. Просто Рубай всегда предпочитал его вину, каким бы дрянным оно ни было. Единственная слабость, которой он не мог противостоять. А ей... может быть, ей просто хотелось выпить в память о нем?

Корчмарь принес ей кружку с белой шапкой пены сверху. Лани кивком поблагодарила его, заранее сморщившись, пригубила. Неожиданно поймала себя на мысли, что ей нравится этот вкус. Горьковатый. Противный, но он ей нравится. Словно память...

И еще она поняла, что теперь всегда будет предпочитать пиво вину. Вкус пива для нее отныне —

вкус потери, вкус чего-то, что ушло, безвозвратно ушло... но оно все же было, было!

Женщина в алой одежде вошла в корчму и остановилась на пороге. Лани равнодушно отметила, что одета она безвкусно, алый цвет ей вовсе не идет. Впрочем, она тут же перестала об этом думать, уставившись в кружку с пивом.

— За тебя, Рубай! — сказала она тихонько, сделав небольшой глоток. Стало легче. Будто он не ушел навсегда, а остался где-то рядом. В мыслях, в памяти... в этой кружке с паршивым леданским пивом. Как говорила тетя Мафья перед смертью? «Я — памяти твоей. Я — в делах и поступках твоих. Я никогда тебя не покину...» Она была права, тысячу раз права. Если смерть все равно приходит за каждым, самым ценным становится память. Память по тем, кто тебе дорог, и кого уже не вернешь.

Сами собой стали складываться в голове строки. Лани достала из кармашка куртки стило, взяла со стола салфетку. Она часто записывала свои стихи вот так, за столиком корчмы.

Смерть, позволь мне пожать твою руку, Мои теплые пальцы сожми в кулаке, Ты все время приходишь нежданно, без стука, И бредешь по дороге одна, налегке.

Да, именно так. Что ее бояться, одинокую несчастную старуху с косой? Она приходит, когда должна, не в ее власти отложить человеческий срок.

Смерть, нальем-ка вина за знакомство, Можно даже не чокаться, чтоб не пролить. Нам с тобою не нужны ни фальшь, ни притворство, Так давай-ка бокалы поднимем за жизнь.

Лучше бы, конечно, написать «пива», а не «вина». Но так рифмуется плохо. Поэтому, лучше написать все же «вина», а самой отхлебнуть еще глоток.

Смерть, лишь ты меня помнишь и любишь, Не спеши уходить, и со мной посиди, Если ты вдруг дорогу ко мне позабудешь, Подскажи, где и как тебя можно найти.

Вот эта строфа, возможно, и лишняя. Нет у Лани сейчас никакого желания искать смерть. Теперь уже нет. Но вышло красиво, а значит менять не надо. Пусть это будет реквием по Рубаю. Пусть он услышит там, за Пределом, и улыбнется...

Слезы, наконец, прорвали запруду глаз, проторив на щеках мокрые дорожки. Лани не стыдилась и не вытирала их. Пригубила еще пива, ладонью вытерла губы. Надо бы, конечно, платочком, но сегодня — плевать! Плевать на условности, плевать на этикет. Рубай всегда вытирал ладонью, либо вовсе рукавом.

Женщина в красном внимательно приглядывалась к ней. Жест Лани заставил ее презрительно поджать губы, но интереса не убавил. Она села за соседний столик и заказала себе вина, бросая короткие взгляды в сторону девушки. Безучастно Лани отметила, как быстро был выполнен заказ незнакомки. Корчмарь, разом растеряв свою утреннюю сонливость, метался по зале со скоростью фараданского скакуна. Вероятно, дама эта была достаточно важной особой, чтобы нагнать такого страха.

Неожиданно, словно приняв какое-то решение, она поднялась и подошла к столику Лани.

— Вы позволите?

Лани кивнула, посмотрев на нее безо всякого интереса.

— Это ведь Вы были в особняке на Аллее Стрелков.

Вот тут ее проняло по настоящему. Даже смерть Рубая отодвинулась на второй план.

— А почему Вы это спрашиваете?

— Я знаю, что это были вы. ОН рассказал мне о Драконовой Крови.

— Вы... тоже? — Лани была потрясена. На вампира женщина нисколько не походила. Правда, красный цвет платья... Но вампиры не выносят солнечного света! А лучи били в окна уже достаточно сильно.

— Нет. Но он выполнял для меня кое-какие мелкие поручения. Встреча с Вами так его потрясла, что он рассказал все. Мне интересна Драконова Кровь в человеке. Точнее, в женщине, потому что наш Орден негативно относится к мужчинам, обладающим Силой. Мы, Направляющие, считаем, что мужчинам нельзя доверять.

— Орден? Направляющие?

— Нас еще называют Ассисяй. Хотя нам это название не нравиться по понятным причинам. Но об этом мы поговорим позже.

— Что вы хотите от меня?

— Чтобы Вы последовали за мной в резиденцию Ордена. Я хочу вам предложить платье ученицы, и в будущем — членство в Ордене, если выяснится, что вы обладаете магической Силой. В чем лично я совершенно убеждена.

Лани была ошеломлена. Взять и вот так в одночасье поменять жизнь, стать полноправной колдуньей? А почему бы и нет? Что ей светит в этом захолустье? Стать вором, быть на побегушках у Серого, и жизнь закончить на виселице? Сплясать с пеньковой любовницей, как выражается Голова? Этого она хочет от жизни?

— Звучит заманчиво. Я стану настоящей колдуньей?

— Думаю, да. Кстати, не пора ли нам познакомиться... и перейти на «ты»? Мы же обе женщины, а эта чопорная вежливость — чисто мужские манеры.

— Лани, — представилась девушка.

— Аретта, — женщина в красном протянула ей руку, Лани пожала ее. Она впервые задумалось, сколько лет ее новой знакомой. Обычно одна женщина сразу угадывает про другую подобные вещи достаточно точно. Но сейчас... Лицо молодое, красивое, а глаза... не старухи, нет, но повидавшие мир, опытные глаза. Лишенные иллюзий молодости. — Выпьем за знакомство, Лани?

— Выпьем, — согласилась та. Они чокнулись, Аретта бокалом вина, Лани — кружкой пива.

— Так что ты скажешь насчет моего предложения, Лани? Принимаешь?