Кровь в пыли
Шрифт:
— Прием, Нейт. Вот направление, в котором мы движемся. И оно забито до отказа. — Она показывает на GPS рукой, в которой зажат мяч. — Мы не доберемся до Лос-Анджелеса еще шесть-семь часов, если повезет.
— Все в порядке. Нам просто нужно остановиться в первом торговом центре Лос-Анджелеса, в который мы попадем, сфотографировать наши поддельные удостоверения личности и получить еще немного денег. Мы отправимся в центр Лос-Анджелеса до обеда, дадим твоему парню все, что ему нужно, заселимся в мотель и подождем. — Я включаю мигалки и сворачиваю на шоссе, опускаю окна
— Ты мудак, раз не остаешься с Кэмденом, Нейт.
Это правда? У девушки до сих пор в трусиках гребаный кинжал. Кстати, мой кинжал, и она злится, что я не бросился ради нее под автобус?
— Позволь мне кое-что спросить у тебя, — начинаю я. Мои ноздри раздуваются, и я сдвигаю солнцезащитные очки, полученные от Стеллы, вверх по переносице, чтобы прикрыть глаза, потому что я не могу допустить, чтобы она увидела, что за ними. — Если твоя чувствительная душа так расстроена из-за того, что я не задерживаюсь, почему бы тебе не поехать со мной в Канаду, когда мы закончим? Разве мы не говорили что-то о клятве крови?
— Возможно, ты захочешь переосмыслить этот инцидент, потому что, если я правильно помню, это было примерно в то же время, когда ты трахал меня и бросил меня на четыре дня или около того?
— Я пришел в себя. — Я стискиваю зубы вместе. Я хотел бороться с этим. С нами. Что бы это ни было, я не хотел быть частью этого.
Битмобиль тормозит и останавливается, и мы застреваем в пробке, двигаясь на юг из Конкорда в Лос-Анджелес. Я наблюдаю за Прескотт сквозь затемненные солнцезащитные очки и знаю, что она так же обеспокоена этим, как и я.
Стоять на месте в нашей ситуации не вариант. В пяти машинах отсюда полицейская машина, и если они решат нас остановить, моей жизни конец.
— Я не поеду с тобой в Канаду, или на Кабо, или куда ты, черт возьми, отправишься после того, как все это закончится, — горячо шепчет Горошек, облизывая губы. — Я еду в Айову, как и сказала. Ты держал меня в заложниках за то, что я громко кричала.
— Дай мне мой кинжал, — стреляю я в нее.
— Нет. Ты все еще не убедил меня, что ты достаточно надежен, чтобы не пырнуть меня посреди ночи.
Я снова перевожу взгляд на дорогу и качаю головой. Следующие четыре часа мы проводим в тишине. Я использую время, чтобы обдумать все дебаты между Мексикой и Канадой. Я склоняюсь к Мексике. Все меньше и меньше шансов, что меня вернут в распростертые объятия властей США.
Когда наступает полдень и я слышу, как желудок Прескотт громко жалуется, я останавливаюсь на заправке. Мне нужно размять конечности. Эта машина чертовски убивает меня.
— Хочешь услышать наши специальные предложения на сегодня? У нас есть «Твикс» на закуску и глазированный «Лейс-Барбекю» на закуску, — я просовываю голову в ее окно. Блондинка-вспыльчивая женщина пару раз отбивает мягкий мячик от моего носа, пока говорит.
— Два Red Bull и бутерброд. И чипсы. О, и что-нибудь сладкое. Шоколад. А еще я хочу диетическую пепси.
Я возвращаюсь с примерно
— Я скучаю по Стелле. Битмобиль — отстой, — говорю я, выезжая на главную дорогу. Прескотт в отчаянии вскидывает руки.
— Не мог бы ты перестать хандрить? Мне очень не хочется тебя разочаровывать, но, вероятно, прямо сейчас глубоко внутри Стеллы сидит еще один парень, который оседлал ее так, будто завтра не наступит.
— Сука, — бормочу я, сливочные облака расходятся, уступая место синему и розовому солнцу. Этот день оказывается чертовски ошеломляющим. Может быть, это погода.
А может это девушка.
— Я шучу, Нейт. Тебе поможет, если я дам тебе по голове?
Моя шея горит, а глаза слезятся от возможности. Ладно, это определенно девушка.
— Немного. Позволь мне вылизать твою киску, когда мы доберемся до мотеля. Это вернуло бы мне улыбку.
Она закатывает глаза в ухмылке. — Отлично. А пока я тебя расстегну.
Я не смею оторвать взгляда от дороги. Моя кровь так сильно стучит в моих венах, что я удивляюсь, как не взрываюсь, как переваренная завернутая еда в микроволновке. Я даже не уверен, что хотел бы, чтобы она сделала мне минет. Я могу вышвырнуть нас прямо в океан с этими губами на своем барахле. В конце концов, мы проезжаем пляжные городки. Чертовски вероятно, что я так и сделаю.
— Здесь? — холодно спрашиваю я.
— Почему бы нет? — Она убирает волосы с лица, наклоняясь ближе. — Тонированные окна, и я хотела посмотреть, сколько я смогу взять. У меня есть подозрение, что это будет только кончик.
Я втягиваю щеки, чтобы мой рот не расплылся в дерьмовой ухмылке типа придурка. Моя левая рука все еще на руле, а правой я грубо хватаю ее затылок и тяну к себе на колени. Она расстегивает меня, и я помогаю ей, поднимая свою задницу с сиденья, чтобы дать ей лучший доступ. Мой член раздулся, напрягся и готов познакомиться с этими розочками вблизи. Она тянется к моим боксерам и гладит мой член в руке. В ответ он благодарно подрагивает. Я все еще не понимаю, зачем она это делает. Мы не были в хороших отношениях, когда покинули дом Хусейна, и у меня сложилось впечатление, что она даст мне попотеть, прежде чем снова впустит меня в свою киску или рот.
Прескотт наклоняется еще ниже, ее горячее дыхание касается моего члена. Я откидываю голову назад и изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми. Если мы врежемся в светофор, это замедлит нас, но ее рот на моем члене того стоит.
Вообще говоря, я не любитель минетов. Девушки обычно хреново (без каламбура) знают темп и ритм, которые мне подходят. И Горошек права, большинство цыпочек все равно не могут засунуть даже половину моего члена себе в глотку. Но это гребаная Прескотт Берлингтон-Смит. Я бы взял все, что она мне предложила. Герпес в том числе.