Кровь за кровь
Шрифт:
Мать подбежала, вцепилась в сына, поволокла его на улицу.
– Пошли, пошли, сынок, - быстро говорила она. Побежали, сели в какую-то полуразвалившуюся, с дырами от пуль и осколков "Ниву".
– Поехали побыстрее.
– А они разрешили? Точно разрешили?
– спросил Сергей. Потому что мать могла не знать, что без разрешения хозяина нельзя покидать двора его дома. Что за это могут убить.
– Разрешили, сынок. Разрешили. Машина тронулась с места.
– Почему они меня
– Я выкуп за тебя дала.
– Откуда у тебя деньги?
– Мы гараж продали и бабушкину квартиру. Теперь она живет у нас. И ты будешь... И мать снова расплакалась...
Дома Сергею вначале было немного непривычно, типовые пяти- и девятиэтажки казались ему неестественно высокими, потому что за последние несколько лет он не видел зданий выше двух этажей. Звук повизгивающего на поворотах трамвая был странен. Мужчины с чисто выбритыми лицами и женщины в мини-юбках вызывали оторопь.
Но все равно ему было хорошо. Он спал, сколько хотел, и ел, сколько влезет. В военкомате ему вручили новый военный билет, медаль "За отвагу" и какие-то, причитающиеся за участие в боевых действиях, деньги. В городской администрации подарили ценный подарок и обещали похлопотать насчет квартиры.
Говорили с ним все очень ласково. Как с тяжело больным человеком.
Прошлое отступало. Хотя довольно часто он просыпался в ужасе от того, что проспал, что не вышел на работу или что хозяйская корова по его вине сломала ногу. Но потом быстро соображал, что лежит дома в своей постели, и успокаивался.
Он - здесь. Назад возврата нет.
И можно жить. Просто жить...
Потом он стал замечать какое-то легкое, еле уловимое раздражение близких. Слышал, как часто стала о чем-то вздыхать и плакать мать. Слышал их перебранки с престарелой бабушкой.
– Куда ты девала мой платок? Он тут был. Вот когда я жила одна, у меня все лежало на своих местах. И не надо было искать. Зачем только квартиру продали...
– Ты бы хоть за хлебом сходил, - порой просила его мать.
– А разве я не ходил?
– Нет, ни разу.
И действительно не ходил. Хлеб появлялся на столе сам по себе. Равно как борщ, колбаса и сигареты.
Он спал, ел, курил, слонялся по улицам. Он считал себя вправе жить так, а не иначе, потому что такого хлебнул... На всю жизнь хлебнул!
Однажды мать привела в дом какую-то девушку. Они долго сидели на кухне и пили чай с печеньем. Потом мать показывала ей альбом с фотографиями. Сергей все это время сидел, уставившись в телевизор. Ему не было дела, что это за девушка и почему мать показывает ей фотографии.
– Сережа!
– Что?
– Проводи гостью, а то поздно.
Сергей оделся и пошел провожать девушку.
– Ты поласковей с
Тогда Сергей понял, что она хочет его женить.
А почему бы нет?
Сергей проводил девушку до дома и на следующий день сделал ей предложение.
Несколько месяцев он был счастлив. Он вставал, ел приготовленные женой суп и котлеты, курил на балконе и ждал, когда она вернется с работы.
Жена возвращалась с полными пакетами и сразу шла на кухню.
Потом они ужинали и ложились спать.
Через полгода жена ушла.
– Он все время молчит, - жаловалась она своим подругам.
– И ничего не делает. Только лежит на диване и смотрит телевизор.
Сергей не понял, что произошло. Ведь им было так хорошо вместе. И вдруг...
Он вернулся к матери. Которая теперь плакала больше, чем раньше. И больше молчала.
– Ты на меня сердишься?
– периодически спрашивал ее Сергей.
– Почему ты на меня сердишься?
– С чего ты взял?! Я рада, что ты здесь, что ты со мной, успокаивала его мать.
И Сергей успокаивался. Потому что это было удобнее, чем что-то понимать.
Но однажды вышел крупный разговор.
– Мне трудно тянуть бабушку и тебя на одну зарплату. А скоро будет невозможно, мне отказали в подработке.
– Ты разве подрабатывала?
– А как бы я смогла тогда тебя кормить? Ты цены в магазинах видел?
– А военкоматовские деньги?
– Они давно кончились. Ведь прошло уже два года.
– Разве два?
– Два года и два месяца.
Он не заметил этих лет и этих месяцев. Он все еще думал, что плен закончился вчера.
– Хорошо, я устроюсь на работу, - сказал Сергей.
– Завтра же.
– Если бы это было так просто. "Завтра" Сергей на работу не устроился. И послезавтра тоже.
– Какая у вас специальность?
– У меня много специальностей. Могу каменщиком, могу штукатурить, плитку класть.
– А какие-нибудь дипломы, разряды есть?
– Дипломов нет.
– Тогда извините.
Иногда соглашались взять без диплома. Но когда узнавали про участие в боевых действиях и про плен - отказывали.
– Почему вы не берете меня? Потому что я воевал?
– горячился Сергей.
– Ничего подобного. Просто... просто вакансий больше нет.
Сергею были неприятны отказы, и даже не тем, что он не получал работы, а тем, что его, как он подозревал, считали человеком второго сорта. Даже когда не считали, а действительно не было вакансий.
– Почему они нас не любят?
– спрашивал у таких же, как он, никому не нужных ветеранов необъявленных войн.