Кровь Зигмара

Келли Фил

Его братья стонали и бездумно пускали слюни, скрежеща сломанными челюстями и почёсывая головы без кожи. Человек вздохнул. Раньше они были такими сильными, такими надёжными. До того, как пришла Чума синих роз, конечно же. Затем всё изменилось.

Если бы только он тоже мог получить поцелуй чумы, то по крайней мере он обрёл бы хоть какое-то подобие покоя. Но по какой-то причине споры оставили его плоть без их характерных отметин, и он не смог ей заразиться.

— Не от нехватки старания, запомни, — прошептал сам себе человек.

Именно тогда он впервые использовал заклинание.

Заклинание…жизни. Это было заклинание жизни, и неважно, что говорили голоса.

Моргнув, чтобы отогнать неприятные мысли, человек вызвал в уме слова, которые он выучил в книге его нового друга. Ему так повезло попасть в запретную Варгравию после инцидента в деревне. Столько чудес он повидал с тех пор.

Когда человек в робе начал читать заклинание, труп, который упал в грязь, выпрямил свои конечности, словно это сделала невидимая рука. Внезапно он рывком поднялся в вертикальное положение, словно марионетка. Колокол в задней части повозки пробил по своей собственной воле, когда тёмные силы захлестнули телегу.

Когда упавший труп подошёл к рёбрам повозки, в куче руки начали изгибаться и дёргаться, вытягиваясь наружу и помогая трупу забраться обратно.

— А я знал, что вы станете проблемой, Мастер Карнавейн, — пробормотал некромант, разочарованно глядя на недоеденный труп, который забрался в повозку и повалился в кучу. Рот трупа был открыт в безмолвном крике. Когда человек посмотрел на него, крыса нырнула в распахнутые челюсти.

— Так-то лучше, — сказал человек. — Располагайся. Мы все тут друзья.

Хельман Горст поднял глаза к тёмному небу, грохочущему над головой. Ночь почти настигла их. Его друг Граф Маннфред очень расстроится, если они опоздают.

— Если честно, — прошептал он самому себе. — Такими темпами мы никогда не доберёмся до Дозора Конигштейна.

Сильванийская граница, река Стир

Пятью днями позже

Луитпольд III пыхтел в ночи в обманчивом темпе, дым устремлялся к деревьям, окружавшим реку. Леса по обоим берегам Стир были такими древними, что их кроны нависли над потоком, их скрученные ветви сплелись между собой словно пальцы любовников-самоубийц. Странные завывания раздавались в чаще, и внезапные вспышки движения привлекали внимание охранников, выставленных по периметру гигантской баржи.

Десять стрелков из Стиррского речного патруля были размещены у правого и левого бортов, но никто всерьёз не ожидал никаких проблем. Звериные племена и лесные гоблины, которые охотились на речных берегах, были дикими, но не глупыми. Бронированная паровая баржа была левиафаном почти в сотню метров в длину. Плавающая крепость, которая могла похвастаться пушками корабельного класса и ружейными гнёздами по обоим бортам. В отличие от своего предшественника Луитпольд III был сконструирован, чтобы выдержать многое.

Волкмар стоял на верхней палубе баржи в утреннем воздухе, выпрямив больную спину, его дыхание застывало на морозе. Какой бы могучей ни были баржа, она не

была Молотодержцем. Он почувствовал острую боль потери от кражи великого старого военного корабля в начале этого года, захваченного в тайне через считанные часы после того, как он отказался оказать помощь пиратскому лорду Джейго Роту уничтожить вампира Графа Ноктила. Ещё одна бесценная реликвия в ведении Зигмаритов была украдена у него из-под носа.

Вместо кровати с балдахином на борту галеона Гранд Темплус, Верховному теогонисту приходилось спать на тесной койке, провонявшей потом дюжины прежних обитателей. Он оставил своё сомнительное спальное место, чтобы глотнуть свежего воздуха, его тошнило от духоты нижних палуб, и он не мог спать, когда его постоянно посещали мысли о его неминуемом бесчестии. Он почувствует себя лучше, когда убьёт то, что уже мертво, без сомнений. Он почти с нетерпением желал погрузиться в неосвещённые глубины Сильвании подальше от обвиняющих глаз альтдорфского двора.

На носу баржи стоял фон Корден, поставив ногу на перила и наблюдая за рекой впереди. Насколько было известно Верховному теогонисту, он простоял так всю ночь. Он был очень неприятным человеком, и одним из самых целеустремлённых из тех, кого он когда-либо встречал.

Много лет назад Волкмар дал охотнику на ведьм задание искоренить поклонение Хаосу в национальной столице. Тайная операция обернулась катастрофой. Охотник на ведьм был безжалостно эффективным, разворошив осиное гнездо скверны от Марьенбурга до Кислева. На последних этапах фон Корден сжёг целый культ поклонявшихся хаосу дворян на костре. Всё это было хорошо и прекрасно, насколько знал Волкмар, государству не нужны предатели на службе трону. Проблема была в том, что охотник на ведьм также сжёг десятки «сообщников», членов семей и слуг, чьим единственным преступлением были кровные узы или исключительно профессиональные связи с виновными.

Это было лишь начало. К концу года фон Корден заработал репутацию палача, который загубил столько же невинных, сколько и виновных. Гильдии начали оказывать давление, чтобы охотника убрали, и события вышли из-под контроля ещё дальше. Вмешался сам Карл Франц, переназначивший его в Сильванию, где его безжалостное внимание было бы направлено на мертвецов, а не на живых.

Действия Императора оказались мудрыми. Несмотря на гонения его ордена силами, которые обитали в Долине тьмы, фон Корден процветал там. За ним уже числились три убитых вампира и черепа с клыками, чтобы доказать это. Ранее в этот же день он похвастался Волкмару, что на полном серьёзе ожидает, что Маннфред станет четвёртым.

Однако силы нежити не сдавались без боя. По данным огромных журналов, которые охотник на ведьм передал Волкмару в Великом Храме, фон Корден остался единственным выжившим из его ордена во всей провинции. Остальных выследили и убили в их собственных кроватях.

Волкмар подавил нарастающую волну гнева от этой мысли. Безжалостные убийцы или нет, охотники на ведьм были оперативниками культа Зигмаритов, и он не мог позволить себе терять их.

Чтобы сражаться с чудовищами этого мира, человек иногда сам должен становиться чудовищем или безумцем по крайней мере.