Кровь, золото и помидоры
Шрифт:
Мои слова моментально подняли настроение многим. Большинство, кого отправил ко мне Филипп были как раз из безземельной братии, и свой надел для них был крайне важным приобретением, пусть даже в таком далёком углу Европы.
— Благодарю вас сеньор Витале, мы подготовим требуемое, — с благодарностью склонил он голову.
— Ну и главное, все спорные вопросы между вами, я предлагаю решать через меня, — с улыбкой сообщил я, — если из-за сиюминутной выгоды вы передерётесь, я буду крайне, повторяю сеньоры, просто крайне этим недоволен. На этом у меня всё.
Воины поднимались и прощаясь, выходили из шатра. Остались только мы вдвоём с моим военачальником.
— Сеньор Витале, а можно личный вопрос? — поинтересовался он, когда мы поужинали и улеглись по своим кроватям.
— Давайте, сеньор Бароцци, — вздохнул я, открывая глаза, а ведь только хотел поспать после долгой и тяжёлой дороги. Ведь несмотря на ускоренные старания симбионта, мне ещё было даже не близко до хорошей формы.
— А зачем это всё, вам? — тихо спросил он.
— Я не могу ответить вам на этот вопрос, — честно признался я, — но вас устроит такой ответ, что это на благо Венеции? И только через несколько лет вы поймёте, почему я это делаю.
— То есть, ваш отец в курсе происходящего? — не сильно удивился он моему ответу.
— А вы как думаете? — хмыкнул я, не став отвечать прямо.
— Энрико всегда больше думал о городе, чем о себе, — тихо пробормотал он, — ничего удивительного, что и вас втянул в свои проекты.
— Спите сеньор Бароции, завтра у нас будет тяжёлый день, — зевнул я, закрывая глаза, — а возможно даже месяц или два.
Венгрию мы прошли словно горячий нож, сквозь масло. Тридцать три тысячи пятьсот воинов для этого региона было огромной армией, которая продвигалась по землям, стараясь не сильно уж грабить их по пути своего движения. Ласло III пару раз присылал послов, возмущаясь нашим движения по его землям, без предварительного согласования. В его словах была правда, поэтому я нагло отвечал, что пока королева Франции претендует только на Польшу, но если король слишком уж будет возмущаться простым передвижением нейтрального к его стране войска, то мы можем далеко не ходить и рассмотреть Венгрию в качестве альтернативы её земельных споров. Больше послов от него не было, а феодалы закрывались в замках, не высовывая оттуда носа, то есть не помогали, но и главное не мешали. Так что ускоренным маршем мы продвигались в сторону южного города Малой Польши города Цешин. Наёмничьи отряды занимались привычным делом, то есть грабили всё вокруг, заодно занимаясь задачей, поставленной им сеньором Бароцци — снабжали войско провизией, чтобы основной ударный кулак, состоящий из моей армии, не занимался мелочами, и был готов в любой момент развернуться в атакующие построения. Но этого не требовалось. Мы видели, как вдалеке за нашим передвижением посматривают конные отряды, которые сразу же убегали, стоило только нашей разведке выдвинуться в их сторону. Других войск на нашем пути не наблюдалось.
Небольшой город, расположившийся на холме рядом с рекой, разросся вокруг замка, стены которого были даже на первый взгляд не выше пяти метров и не составляли больших препятствий для штурма.
— Сеньор Витале, там парламентёры вышли в нашу сторону, — обратился ко мне один из капитанов, обращая внимание на группу из десяти пеших человек, под белым флагом, шагавших в нашу сторону. Среди них я увидел, священника и одного, хорошо одетого мужчину.
— Кто вы и по какому праву пришли на земли нашего князя Лешека Белого? — с оттопыренной губой «пропшекал» богато одетый господин, и его слова на латынь перевёл мне священник.
— По воле нашей королевы Ингеборги Датской, королевы Франции, которая объявила, что имеет больше прав на всю Польшу, чем ваши самозваные князьки, — спокойно ответил я, смотря на него с высоты седла.
— Да кто она такая, чтобы это заявлять? — возмутился он, — мы требуем, чтобы вы ушли с наших земель, иначе наше войско разобьёт вас, а всех главарей развесят по деревьям!
— Переговоры окончены, — я развернул коня и бросил на ходу сеньору Бароцци, — мне привезите двух благородных девушек из замка, которые могут читать и писать на латыни и польском, и голову вон того говорливого.
— Сеньор Витале, — военачальник притворно возмутился, — а если таких девиц там не отыщется?
— Сравняйте тогда этот бесполезный город с землёй, — зевнул я, отъезжая.
Тут же завопили те, что одеты были попроще, так что священник едва успевал переводить их слова. Если вкратце, они просили не трогать их, за это город готов был предоставить выкуп.
— Мы пришли не грабить, — я снова повернул коня в сторону застывших парламентёров, — так что нам не нужны ваши деньги. Либо город сдаёт нам всех благородных и клянётся в верности Ингеборге Датской, либо он просто сгорит.
Главы цехов попросили время подумать, и отправились восвояси, за ними, кривя своё лицо, отправился и дворянин.
— Сеньор Витале, — смущённо обратился ко мне один из капитанов наёмников, — я не очень хорошо говорю на латыни, но меня смутила ваша фраза «мы пришли не за деньгами».
— Всё верно сеньор Кольбер, — я повернулся в его сторону, — друзья, а также подданные королевы, пришли за землями, а вот про вас речи не было, вы видимо за военной добычей?
На его лице, и на лицах других капитанов расплылись улыбки.
— В такой трактовке ваши слова сеньор Витале, обретают совсем другой смысл, — он слегка мне поклонился.
— И да, не нужно мне напоминать, кто, кому, что должен, — моё лицо окаменело, — деньги вам выплачиваются исправно, размеры дележа добычи определены, задачи поставлены. Так что лучше на стенах города покажите ваше рвение к выполнению наших договорённостей, сеньор Кольбер.
Он не ответил, лишь ниже поклонился, но в глазах вспыхнул опасный огонёк. Когда он отъехал, я повернулся к своему военачальнику, и поманил его к себе, тихо сказав:
— Все сильнейшие отряды наёмников, его в том числе, на самые опасные участки.
Бароцци наклонил голову.
— Я так и планировал, но теперь он конкретно, будет даже в их в первых рядах.
Сколько собирались думать поляки, мне было всё равно, поскольку я отдал приказ на штурм и уже через два часа, когда всё войско подтянулось и развернулось, под прикрытием огромного количества моих арбалетчиков, наёмники пошли на штурм города, у которого даже стены толком не было, так отсыпанная землёй двухметровая преграда. Так что не удивительно, что не прошло и пары часов, как город запылал и уже к вечеру, там мало кто остался в живых. Мои войска дисциплинированно отошли от него подальше, чтобы не слышать крики и не нюхать дым и вонь оттуда, а наёмники с французами всё ещё веселились в городе. На все взгляды командиров моего войска, я отвечал безразличием, они никак не могли привыкнуть, что грабить самим было не обязательно, вся захваченная добыча делилась между всем войском на равные части, не говоря уже о том, что конкретно они были на полном обеспечении и постоянном жаловании.
Утром, я проснулся от женских криков и гогота мужских голосов. Одевшись, решил посмотреть, что там происходит. Оказалось, двух девушек, не старше восемнадцати лет, привели и бросили на землю рядом со входом, а наёмники смеясь и развязывая завязки штанов, делали вид, что собираются их изнасиловать. Отсюда и возникали крики и вой.
— Сеньор Витале, подходящие по вашему запросу нашлись, — с поклоном, ко мне подошёл один из капитанов наёмников и показал мне рукой на пленниц, — с их голов не упал ни один волосок, всё оставили для вас.