Кровавая битва Богов
Шрифт:
Отбивался саблей — так сложней, но зато безопасней.
В итоге весь этот чёртов лес, да весь этот чёртов парк я перепахал как комбайн пшеничное поле. С трупами смешались обломки «ладоней смерти», всюду зияли воронки от залпов «гравитационной пушки», и меня одолела усталость. Грохот стоял оглушительный: гремели болванки об древесную кору, звенела «железная шкура» сдерживая атаки, лезвие сабли со свистом рассекало воздух. Пожалуй, со снайпером биться было проще. Я хотя бы знал, где он, а эту чертовку попробуй поймай. И ещё эти гадкие корни лезли отовсюду…. Взмах
Три удара — три рассеченных корня.
Точно что, Бог мёртвого, мать его, дерева…. Стоп. Если Гора не идёт к Магомету, то Магомет взорвёт её к чёртовой матери. Если Када Бог мёртвого дерева, то, быть может, она как-то связана с Древом жизни? Ну, с тем, что высилось в центре парка. Возникла мысль, что вред Древу будет опасен и для предполагаемого хозяина — Кады.
Я решил не носиться по парку как дурак со ступой, вытянул руку, прицелился в Древо жизни и шандарахнул по нему заряженной картечью из «гравитационной пушки». Кора взорвалась щепками, вспыхнула искрами, Древно изрыгнуло волну Тёмной энергии будто бы со стоном, исчахло, иссохло и опустило ветви к земле.
Моё внимание привлёк женский болезненный стон, раздавшийся слева. Похоже, сработало. Я взглянул на поваленное бревно «ладони смерти». Када появилась там, видимо выпрыгнув поля невидимости, в котором пряталась. Она притулилась спиной к бревну, тяжело дышала и прижимала ладонью кровоточащую рану на животе. По тонким девичьим пальцам текли кровавые струйки.
Када выглядела немощно, едва стояла на ослабших ногах, но взгляд её не утратил пыла. Ей хотелось разорвать меня с тем же непреодолимым желанием, которое я увидел в её глазах перед боем. Одного Иного взгляда хватило, чтобы заметить, как мало Точек стало на её теле. Аура Кады мерцала и слабла, Дух разума медленно увядал у неё за спиной, беспомощно опираясь руками ей на плечи.
Када умирала, однако я мог спасти ей жизнь.
— Если ты перебесилась, то у тебя есть возможность служить мне, — я опустил саблю к ноге. Бой закончен, и размахивать клинком нет смысла.
— Я лучше сдохну, чем буду тебе подчиняться, — нахмурилась Када, сплюнув кровью. — Ты забрал всё, — её глаза увлажнились слезами. — Всё, что мне было дорого. Ты забрал, — она всхлипнула, изобразив лицом отчаяние. — Ты забрал Йосиду! Он был единственным, кто любил и понимал меня! И я заставила вас заплатить за это, мерзкие люди! Я пропитала землю вашей кровью!
Крик Кады эхом разнесся по парку. Шумно клацнули замки на защитных шлюзах, и они опустились, открыв взору безоблачное звёздное небо. Полная луна высветила парк, высветила забрызганные кровью лужайки, высветила обезображенные тела горожан и подгнившую мешанину из внутренних органов. Пожалуй, бонусные оклады своих владельцев уже не найдут.
— А сколько утрат повлекли за собой твои действия? — я указал саблей на трупы. — Сколько людей сегодня потеряли близких из-за твоей истерики? Мне кажется, — я положил саблю на плечо, и неспешно зашагал к Каде, — что ты и Йосида всего лишь парочка сраных психопатов, не способных к сопереживанию. Два ничтожества, замкнутых друг
— Сгори в потоке Великой Миграции, — зло прошипела она.
Взмах от плеча, удар саблей по виску, брызги крови. Я снёс ей верхнюю часть черепа, рассек мозг надвое, и она безвольно рухнула на землю. Под ней расползалась лужица крови.
Хотелось подарить ей быструю смерть в благодарность за хороший бой. Всё же, из всех противников она была самой безумной, и самой сильной. Я зрелищно взмахнул саблей, зачем-то стряхнув кровь с лезвия. Если оставить клинок окровавленным, он может застрять в ножнах: присохнуть или примёрзнуть. Хотя к чему это, если нет ножен….
«Железная шкура» вместе с саблей растворились. Как только стало ясно, что битва кончилась — со всех сторон слетились досины, будто коршуны. Злые, крутые, с автоматами наперевес. Да вот только где они были со своими автоматами, пока я делал досинскую работу — чёрт знает.
— Рожей в пол! — рявкнул Молодой, взяв меня на мушку. Вот те на те, хрен в томате. Явился. Возникло ощущение, что мы с ним век не виделись.
— Тут кровища…. — я отнекивался. — Давай не будем, а?
— Рожей в пол, бож….
— Заткнись, молодой, — Ферзь положил руку Молодому на плечо, покосился на меня. — Это господин Макото, пока что бесфамильный, но в процессе обретения Родового разрешения. Даже у нас такого нет. И если не заткнешься — я на вполне законных основаниях разрешу ему ещё раз приложить тебя по яйцам.
— Соблазнительно, — прищурился я.
— Да ладно вам! — Молодой сник и опустил автомат. — Я же не знал.
— Господин Макото действовал по поручению Её Смертейшиства Рэви, — продолжил Ферзь. — Прояви уважение.
— Простите, — Молодой согнулся в глубоком поклоне.
Надо же, сколько проблем решило обычное Имперское распоряжение. Приятно, конечно, но не то. Для элит я по-прежнему остался сопливым божком, разве что ставшим игрушкой в руках Святой Смертной Императрицы. Да и досины эти уважали не меня, а уважали решение Рэви, её власть. Нет. Меня такой расклад не устраивал.
— Я могу идти? — спросил я, но скорее из вежливости. Они бы не посмели меня остановить.
— Идите, господин Макото, — позволил Ферзь. — Вы много жизней сегодня спасли, хотя, может, и не осознаёте этого.
— Осознаю, — ответил я. — Вы бы с Богами точно не справились.
Я вышел из оцепления, оставив позади мерцавшие проблесковые маячки досинских лифтов. Вызвал интерфейс, позвонил Сэцуко, пока шагал к платформе «Н-1», которая вела к моему дому. Забавное ощущение — перекрамсать кучу Богов, а потом спокойно, как ни в чём не бывало, отправиться домой. Дом…. Я впервые посчитал Эн-Токио домом, да и другого у меня больше не было.
— Да, Черныш! — радостно ответила Сэцуко. — Ты так круто отметелил эту припадочную!