Кровавая гостиница
Шрифт:
– Ожерелье королевы, не правда ли? Патрон, я не куплю вашу дудочку, она играет одну и ту же арию!
– И наряжаться в лохмотья шарлатана! Устраивать на улице представления!
– Но зато мы насладимся успехом, — сказал Декади, — мы достигнем его, патрон.
– Ты думаешь?
– Я уверен, начало уже положено.
Паскаль Гризон насторожился:
– Тебе что-нибудь известно?
Молодой человек облокотился на стол и тихо ответил:
– Я вам скажу, что здесь, в этом мирном уголке, происходят такие вещи, с которыми не сравнится даже самая страшная пьеса… В «Мрачной долине», в театре «Амбигю», сентиментальная Элоди, любовница Люсиваля, вступает на мост, перекинутый через пропасть, но плут Вольмар заранее подпилил доски, и мост провалился! Ух! И несчастная Элоди уже в пенящихся водах ручья на дне пропасти…
– И что же?
– Ну, такая же сцена произошла здесь и сегодня утром… Тут были две Элоди: гражданка Дениза Готье и Флоранс Арну, если мне не изменил слух. Проезжая по мосту в шарабане, запряженном лошадью по кличке Кабри, бедные девушки едва не угодили в пропасть. — И тут Фруктидор с торжественным видом показал одну вещицу, которую он вынул из кармана.
– Это что такое? — спросил его собеседник.
– Булавка, патрон, — ответил Декади.
– Булавка?
– Да, взгляните сами.
Это действительно была стальная булавка длиной в десять сантиметров — такими вожские крестьянки прикалывали к волосам чепчики. Паскаль Гризон внимательно рассмотрел ее. Она была испачкана кровью.
– Где ты ее нашел? — спросил хозяин.
– Где? — переспросил паяц. — Я вытащил ее из ноздри лошади, убитой выстрелом поручика. Когда я помогал распрячь ее, то сразу заметил булавку, вытащил ее и незаметно опустил в карман.
Паскаль Гризон задумался, а Декади продолжал:
– Вы удивляетесь тому, что лошадь взбесилась? Еще бы — всадить такую булавку в самую чувствительную часть ее тела! Страдание заставило ее понести. И если бы несчастные девушки рухнули в пропасть с моста, на котором нет перил, то это была бы вина того человека, который изувечил Кабри. Булавка же не сама влезла в нос…
– Это точно, — ответил Паскаль, — но кто ее туда засунул?
– Кто? Да что с вами, патрон? Неужели так трудно догадаться? Слушайте: когда шарабан двинулся с места, сколько человек в нем сидело? Трое, не правда ли? Эта бледненькая барышня, блондинка и та рыжая, которую зовут Марианной. Здоровая девка, нечего сказать! Последней-то и не оказалось в шарабане, когда он несся к рекe. Даю вам голову на отсечение, что это она все подстроила! Эти ее нежности с обеими девушками, эти сожаления, которые разнежили даже жандарма, доктора, судью… Я ничего не говорю о ее братьях, а почему? Ох и странные же личности! У меня нюх на такие дела… Но, ладно, оставим пока сыновей трактирщика. Поговорим о них в другой раз. Вернемся лучше к Марианне, их старшей сестре — красивой и ловкой, но вместе с тем порочной девушке. Вы слышали ее рассказ о том, как она соскочила с повозки, чтобы поправить сбрую на лошади? Тогда-то она и всадила Кабри булавку, которая его совершенно взбесила. Не убей его поручик… Короче говоря, когда Марианна наклонилась к лошади в слезах, будто бы для того, чтобы попрощаться с ней, она просто искала свою булавку. Вероятно, девушка предположила, что ее вынул один из ее братьев. Это я заключил из того взгляда, который она бросила на них. Потерпите, патрон, я уже заканчиваю.
– Продолжай, напротив, ты меня очень заинтересовал, — ответил Паскаль Гризон.
Декади продолжал:
– Если бы вы были посвящены в таинства туалета крестьянки, то знали бы не хуже меня, патрон, что для того, чтобы прикрепить чепчик, нужны две булавки — по одной с каждой стороны. Я внимательно осмотрел головы всех женщин и девушек, которые находились на площади. У всех было по две булавки, и только у Марианны Арну — одна. Я проследил за ней в толпе и, проходя мимо нее, сказал: «Гражданка, извините меня, но вы потеряете чепчик».
Если бы ее глаза были пистолетами, то, думаю, я бы уже оказался там, где теперь Кабри. Она быстро сняла чепчик и сунула его себе в карман. Но вот ее вторая булавка. Сравните их, патрон, и скажите мне откровенно, не составляют ли они пару?
XXV
Декади Фруктидор и Паскаль Гризон
Паскаль Гризон, сын канцелярского приказчика из Шателе, был прирожденным сыщиком. В юные годы попав в число сыщиков господина Ленуара, он благодаря своей ловкости, такту и скромности, а также приятной внешности, сумел понравиться людям, близко стоявшим ко двору. Ему часто случалось распутывать тайные интриги Версаля и Трианона. [21] Он раскрыл знаменитую авантюристку баронессу Оливу — двойника Марии-Антуанетты, услугами которой воспользовалась графиня де Ламотт, чтобы держать в руках кардинала де Рогана. Паскаль Гризон также распутал нашумевшее дело об ожерелье королевы, о котором он так любил вспоминать и за расследование которого его поблагодарил сам король.
21
Название двух дворцов, или, вернее, двух павильонов в Версальском парке.
Но разразившаяся революция в одночасье лишила сыщика блестящего будущего. Когда Директория снова организовала полицию с Фуше во главе, то Паскалю Гризону предложили набрать группу секретных агентов. Он тотчас приступил к делу и набрал себе помощников из разных тюрем. В тот день, когда он посетил Бисетр, где содержались исключительно закоренелые преступники, заключенные собирались дать хороший урок одному из своих товарищей-бандитов. Ему едва исполнилось семнадцать лет, а он уже прослыл самым ловким и опасным вором во всей округе. Его посадили в тюрьму до совершеннолетия, но он и там не успокоился — теперь он грабил не граждан Парижа, нет, он обирал своих товарищей: у кого — деньги, у кого — табак, трубку, порцию хлеба или говядины. Его сокамерники решили задать ему хороший урок. В таких случаях жертву доставляли в госпиталь полумертвой.
Представьте себе, человек пятьдесят здоровых и сильных ребят накидываются на одного! Несчастный, которому было не избежать наказания на этот раз, имел весьма жалкий вид — он, казалось, едва дышал. Паскаль Гризон проникся к нему сочувствием и обратился к директору тюрьмы с просьбой защитить заключенного, но тот ответил ему так:
– Мои «пансионеры» не выносят сор из избы. Если я попытаюсь избавить этого преступника от наказания, которого, по моему мнению, он заслужил, они убьют его при первом удобном случае. Попробуйте, однако, их переубедить, если хотите, но я сильно сомневаюсь в вашем успехе.
Паскаль Гризон не отчаялся. Войдя в камеру, он начал говорить о варварстве, которым дышало мщение, о том, что не следует подвергать виновного наказанию, и даже поручился за него, пообещав, что подобное не повторится.
Сначала речь сыщика встретили шумом и свистом, но мало-помалу все затихли и стали слушать Паскаля, говорившего очень горячо и убедительно. Бандиты — те же дети: им на глаза навернулись слезы, и уже никто и не думал наказывать сокамерника. Молодой человек, которого так яростно защищал Гризон, был растроган сильнее других и, наконец, бросился в ноги своего спасителя с клятвой, что в будущем никогда ничего подобного не совершит. Паскаль Гризон был тронут до глубины души. Он собрался уже уходить, довольный успехами своего красноречия, как вдруг заметил, что у него пропали часы. Их утащил тот, кого он спас от мщения!
Другой на месте Паскаля Гризона приказал бы сначала запереть вора в карцер, потом сослать на галеры. Но он поступил иначе: взяв молодого человека с собой, он сделал его своим помощником. Этого юного мошенника звали Декади Фруктидор. Такое имя он сам себе выбрал за неимением фамильных бумаг.
Ему было всего два дня от роду, когда ночью на улице его подобрал один мошенник, возвращавшийся домой после удачного предприятия. Мальчик рос и учился ремеслу своего приемного отца и в десять лет, как он сам с гордостью говорил, уже мог жить за счет чужих карманов. В пятнадцать лет Декади поймали на воровстве и предупредили, что если он попадется еще раз, то его отправят в ссылку.